«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении
Михаил Николаевич родился в 1923 году в Харькове. Там же провел ранние детские годы. В Ярославль впервые приехал в 1933 году. И помнит, как строился резино-асбестовый комбинат и клуб «Гигант». На трамвае маленький Миша с друзьями ездил в район будущего Московского проспекта за орехами, а гулять с возлюбленной любил по набережной.
Военную карьеру Михаил Пеймер начал в 1940 году, став курсантом. В качестве курсанта принял участие в сражении за Москву. Затем был Брянский фронт, где его назначили командиром огневого взвода 338-го дивизиона и начальником разведки 337-го дивизиона. А потом — прямиком Сталинград, где в свои 19 Михаил стал командиром батареи 336-го дивизиона.
В конце войны были операция «Багратион», Литва, Восточная Пруссия. Медали «За боевые заслуги» и «За отвагу» за участие в обороне Сталинграда и орден Красной Звезды — за участие в операции «Багратион». И — неожиданно — арест за 20 дней до Великой Победы. Тюрьма и лагерь в Воркуте. Впоследствии Михаила Пеймера, конечно, реабилитировали. Однако трудовая деятельность в Ярославле для него на какое-то время оказалась под запретом.
В город на Волге он приехал уже на пенсии. Начал творческую и общественную деятельность и продолжает ее до сих пор — в своей квартирке в Заволжском районе у него рабочий кабинет.
А 25 февраля 2023 года Михаилу Пеймеру исполняется ровно 100. Корреспонденты «Яркуба» встретились с ним в преддверии этого почетного юбилея и свыше двух часов разговаривали о жизни. Михаил Николаевич вспомнил Ярославль 1930-х — город, каким его уже очень мало кто помнит — и участие в Сталинградской битве. Затронули и тему молодого поколения.
Представляем вашему вниманию большое интервью.
В Ярославле на трамвае ездили за орехами
— Михаил Николаевич, начнем, пожалуй, с самых ранних детских лет. Как Вы пишете в своей автобиографической повести, детство провели в Харькове, жили в коммуналке. Какое самое яркое воспоминание и впечатление у Вас осталось о том периоде?
— Очень хорошие, самые светлые воспоминания. Это были времена НЭПа. Владимир Ильич Ленин сразу после Гражданской войны объявил новую экономическую политику. В Союзе была разрешена рыночная система, мелкое и среднее предпринимательство. Страна сразу ожила. Были специальные кооперации, члены которых получали наборы продуктов, в магазинах появились продукты: мясо, молоко, рыба, выпечка — всего было много. И это продолжалось до самого начала коллективизации. После смерти Ленина компартия посчитала, что НЭП — это возврат к капитализму. И Сталин отменил его. Началась коллективизация, которая сопровождалась голодом. Но это уже было не в Харькове.
В Харькове я пошел в первый класс в 1930 году. В стране тогда был настоящий бум учебы. Окончилась война, и революционная романтика еще витала над страной — все были увлечены учебой. У меня даже бабушка ходила на курсы ликвидации безграмотности. Папа и мама ходили в Харьковский рабочий университет.
В почете были все средства массовой информации: газеты нарасхват, радио слушали взахлеб на Урале, на Украине, в Белоруссии, в центральной части России — везде, где шли крупные стройки. Печать писала об этом, это было интересно, люди были воодушевлены. Это было прекрасное время.
— А куда Вы переехали после Харькова?
— Мой папа получил назначение в Запорожье. Во втором и третьем классе я учился уже там. Наступили годы коллективизации. На Украине случился страшный голод: засуха, недостаточный урожай. Зерно принудительно забирали для голодающих районов. И оказалось, что самая злачная Украина оказалась без злаков. Особенно пострадала именно Запорожская область и Приднепровье. Там было страшно — люди умирали, даже трупы лежали прямо на улице.
«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении
Юный Михаил с отцом. Фото из книги Михаила Пеймера «Спасибо за жизнь»
— Насколько знаем, в Ярославль Вы впервые попали в 1934 году, когда Ваш отец, Николай Пеймер, получил здесь работу. Ярославль — это был целенаправленный выбор Вашего отца? Или же его направили сюда по распределению?
— В Ярославле в ту пору по инициативе наркома начали строить резино-асбестовый комбинат, создали шинный завод, завод каучука, кордовый механический завод. В Запорожье приехал вербовщик. Папа тогда участвовал в строительстве коксохимического завода, но подписал контракт и поехал в Ярославль. В 1933 году мы приехали сюда, отец получил квартиру на проспекте Отто Шмидта — нынешний проспект Ленина, дом 17.
«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении
Проспект Шмидта (Ленина). В этих домах жил молодой Михаил Пеймер. 1930-е годы. Фото: ГАЯО
— Доводилось бывать там потом, уже когда Вы вернулись в Ярославль?
— Однажды. Мне дверь открыли, но в квартиру не пустили (улыбается).
— Часто ли доводилось бывать на малой Родине после того, как переехали?
— У меня в Харькове, Николаеве и Херсоне остались близкие и дальние родственники. Не раз бывал там уже после развала Советского Союза, в 2008 или 2010 году.
— Каково было Ваше первое детское впечатление о Ярославле?
— Когда мы после голода приехали сюда голодные и замордованные, мама меня взяла на базар у Дома моды. У меня чуть глаза на лоб не вылезли: творог, сметана, молоко, яйца — изобилие!
В ту пору в Ярославле население было около двухсот тысяч. Город был райцентром Ивановской области. Он был аккуратненький, хороший. По вечерам все рабочие и служащие наряжались и шли на бульвар гулять по городу — от театра Волкова до Волги. Можно было пройти до первой беседки, потому что дальше развалины, оставшиеся после Ярославского мятежа.
Спуск к Волге. 1930-е годы. Фото: «Ретро Ярославль»
— Какое самое любимое место в Ярославле было? Может, сквер или набережная?
— Именно эта беседка на Волге и под ней тропинка, по которой можно было спуститься к воде. В средней школе мы любили после уроков прямо с портфельчиками там гулять.
— А каким Вам запомнился ярославский транспорт тех лет? По сути, это только трамвай, сеть которого проходила через весь Ярославль того времени.
— Кольцо трамвая было на Московском вокзале, а от Московского вокзала уже пустырь начинался, и мы ходили туда пешком за Кресты. Там были заросли орешника, ходили туда орехи собирать в августе.
Будущий Московский проспект в те годы больше походил на сельскую местность. Фото: архив Александра Акилова
— В 1935 году в сентябре Вы пошли в 37-ю школу. Получается, до этого времени в какой-то другой школе учились?
— В начальной школе № 2, которая была в самом начале проспекта Ленина. Угловой дом напротив «Красного маяка». Там была четырехлетка. Один год мне пришлось учиться в школе в Фибролитовом поселке, она сгорела. А после построили нашу школу.
— Новенькую 37-ю в ее первый год многие называли просто шикарной и самой современной. Помните свой первый учебный день в ней?
— Она была не только своим зданием богата — в школе работал великолепный преподавательский состав. Все педагоги были женщинами в возрасте. Мне запомнилось, что ни одной не было толстой! Всегда они были одеты в строгие костюмы, беленькие кофточки с воротником и черным бантиком.
Наш классный руководитель — заслуженный учитель РСФСР — Ольга Ивановна Руковишникова преподавала химию. Она же нас выпускала из школы. Я много, где учился после, но друзья у меня всю жизнь были школьные.
А в 1938 году меня приняли в комсомолы, билет мне вручал Юрий Андропов, тогда он был первым секретарем обкома ВЛКСМ.
«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении
Школа № 37. 1930-е годы. Фото: архив школы № 37
— То есть связь с друзьями потом еще долго поддерживали?
— Даже не просто поддерживали — мы сюда съезжались со всех концов России. Собирались в квартире, накрывали стол, устраивали банкет, гуляли по городу — это были большие ежегодные встречи. И мы приурочили их ко Дню Сталинской Конституции: пятого декабря.
— Пожалуй, самым популярным местом для развлечений в городе тогда стал только что построенный клуб со звуковым кинотеатром «Гигант». Бывали там?
— Когда я приехал, его еще не было. «Гигант» и мою школу строил отец — он был начальником строительного участка.
Клуб «Гигант» был ведомственным клубом и принадлежал комплексу шинного завода. А шинный завод был шефом нашей школы № 37. Предприятие предоставляло нам право проводить там внеклассные занятия — разная самодеятельность, клуб юного туриста. Ярославль мне помнится не только школой, но и этим клубом.
Клуб «Гигант». 1930-е годы. Фото: «Ретро Ярославль»
— Какой досуг организовывался для школьников в то время? Знаем, что часто дети ходили в походы.
— Да, конечно! Первый наш поход был в 1939 году по тем местам, которые подлежали затоплению Рыбинским водохранилищем. Были в Мологе, в междуречье Шексны и Мологи. Когда мы туда приехали, людей уже выселили в Ярославль, где в пригороде для жителей строили домики. Мы были там последними, так сказать, могиканами. В городе только власти оставались, а граждан уже не было.
Потом в Рыбинске пробыли три или четыре дня. Затем на колесном пароходе возвращались домой в ночь. Ночь была прекрасная: звезды, лунная дорожка на Волге, а река гладенькая-гладенькая... Мы всю ночь на палубе пели песни, и другие пассажиры не уходили в каюты и сидели с нами.
Ездили на Урал в заповедник имени Ленина, были в Чебаркуле и в Минской области. Кроме того, я был активным и в драматическом, и литературном кружке. Я стихи начал в школе писать!
Фото из книги Михаила Пеймера «Спасибо за жизнь»
— А еще первая Ваша любовь, как знаем из книги, тоже связана со школой — Лидочка. Помните, как познакомились с ней?
— Она училась на класс младше. С ней мы подружились в туристических походах.
— Куда в те годы ходили в Ярославле влюбленные парочки?
— Мы любили устраивать вечера с танцами. Наши родители друг друга знали, и мы собирались по очереди — то у одних, то у других, у кого квартиры были побольше. У меня тоже собирались. Мама и папа помогали стол накрыть: пирожные, конфетки, чай, иногда даже бутылочку вина ставили.
Когда была хорошая погода и снежок падал, мы любили гулять по набережной или ходили на каток. В хоккей играли, многие наши девочки на фигурных коньках делали пируэты. Такие развлечения были.
И, конечно же, клуб «Гигант», где каждый день были постановки и кино. Правда, 12 дней могли показывать один и тот же фильм, но мы по три-четыре раза ходили.
Молодежь у беседки на Волжской набережной. 1930-е годы. Фото: «Ретро Ярославль»
— 30-е — это еще и время больших строек. В Ярославле в то время строился резино-асбестовый комбинат — собственно, на его строительство и приехал Ваш папа.
— Мы на экскурсии там были. Весь процесс показывали по цехам: как создаются покрышки для машин.
— В 1940 году Вы окончили десятый класс. Свой школьный выпускной помните? Как проходил?
— Мы были очень плохо одеты, вне зависимости от благосостояния семьи. Просто у нас не было таких товаров. Я ходил полтора месяца каждый день в магазин и приобрел три метра ткани на костюм. Это был мой первый костюм. Я был нарядным: впервые надел галстук, белую рубашку.
— А кем Вы мечтали стать в детстве? С самых ранних лет мечтали связать жизнь с военным делом? Или было в какой-то момент и что-то другое?
— Все мальчишки поголовно хотели пойти в военное училище. Страна же все время воевала: на озере Хасан, на Халхин-Голе, а до этого на КВЖД и в Финляндии.
А в это время по Европе топали фашисты по всем дорогам. Германия после Первой Мировой встала с колен, покорила все страны Европы и поставила под свои знамена. Мы об этом знали.
— 30-е годы — безусловно, время не самое легкое. А каким оно было для Вашей семьи?
— Люди по-разному жили. Страна была далеко не благоустроенная для хорошей жизни. К примеру, подавляющее большинство строителей этого комбината жили в бараках.
Наша семья была благополучной: отец — начальник строительного участка, а потом начальник отдела в тресте, мама — начальник планового отдела Ярэнерго. У нас была четырехкомнатная квартира, приличная заработная плата. У меня воспоминания блестящие, это были прекрасные годы. Кроме того, от отца я унаследовал черту романтика. Даже войну я воспринимал как романтик — как поле, на котором добывают ордена.
Резино-асбестовый комбинат строится. 1931 год. Фото из открытых источников
В начале войны трудности создали сами...
— В июне 1940-го стали курсантом 1-го Гвардейского Московского военного училища артиллеристов-ракетчиков. Почему именно на нем остановили свой выбор?
— В военкомате я себя немного развязно повел: «Хочу в Рязанское училище летчиков-истребителей». Военком меня осадил: «Слушай, мальчик, веди себя скромнее. Это раз. А во-вторых, с таким зрением в летчики не берут». Определили в артиллерийское Краснознаменное Московское училище.
— 22 июня 1941-го хорошо помните? Где Вас застало то самое историческое известие?
— Я был курсантом. Когда началась война, постепенно из столовой училища исчезли официантки — курсанты сами себе наливали суп, а затем пропал и суп. Училище перешло на военный режим. Нас отправили доучиться на Урал в Челябинск, где я и получил диплом: гвардии лейтенант. Училище было единственным гвардейским, поэтому вне зависимости от того, куда меня пошлют, у меня уже было гвардейское звание.
После Челябинска мой первый фронт был Брянский.
— После получения диплома был Брянский фронт, а затем прямиком Сталинград?
— В начале войны многие трудности мы создали сами. Сначала Сталин не поверил разведчикам, передавшим дату нападения. Потом командующий белорусском округом Павлов и командующий прибалтийским округом Кузнецов оказались изменниками Родины. Но каждый из нас знал, что боевой генерал Павлов — один из самых талантливых военных — никогда не был предателем. Когда началась война, Сталин на две недели заперся у себя на даче и появился только через полмесяца. Чтобы снять с себя ответственность, он обвинил этих генералов.
Вторая ошибка Сталина: на юго-западном фронте Харьков был в оккупации. Тимошенко, который командовал юго-западным фронтом, и Никита Хрущев, который был членом Военного совета фронта, предложили организовать контрнаступление с освобождением Харькова. Сталин разрешил операцию. Русские солдаты оказались в окружении. И открылся свободный путь на Сталинград, куда немцы и устремились с засученными рукавами.
Тогда Брянский фронт был переброшен на Волгу. Я попал в 72-й гвардейский полк реактивных снарядов, в котором я был командиром огневого взвода.
В конце июля мы заняли рубеж в балке Хуторной и воевали, что называется, насмерть. Потом меня назначили помощником командира батареи. Не прошло и двух недель, как я стал помощником начальника штаба разведки артиллерийского дивизиона. А еще через полтора месяца меня, 19-летнего пацана, назначили командиром батареи установок залпового огня.
После Сталинграда мне пришлось неоднократно участвовать в так называемых позиционных войнах, когда стоят войска друг против друга и ведут бои местного значения: за высотку или маленький населенный пункт. В Сталинграде тоже поначалу позиционная война с бесконечными атаками изо дня в день. Каждое утро начиналось с атаки немцев.
«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении
Фото из книги Михаила Пеймера «Спасибо за жизнь»
— Когда Вы стали командиром, у Вас в подчинении оказались фактически около 200 человек. Две сотни людей с разными характерами, но все, можно сказать, на Ваших глазах. Что, на Ваш взгляд, помогло выжить каждому из тех, кто смог дойти до конца? Может, песни, воспоминания о доме или мечты...
— Я уже говорил, что я романтик. Мы были молоды. Наше поколение принесло в армию молодость, знания, профессионализм, романтику, задор и несгибаемый патриотизм.
В батарее было несколько ребят из нашего училища. Мы были очень дружны. Я был командиром второй батареи, а командиром первой — Юра Жуков, начальник разведки дивизиона Лужин из нашего училища. А у меня в батарее командиром взвода управления был Миронов. Ночью мы собирались в офицерском блиндаже, выпивали по чашке, закусывали чем бог послал, а потом пели под гитару и мечтали о будущем, когда война закончится, когда встретимся со своими девчонками и невестами.
— Все это время — сплошные трудности, тяготы. Но что для Вас как для командира было самое тяжелое?
— Мне даже трудно сказать, что было для меня самым трудным. Пожалуй, земля. Артиллеристы отличаются от других войсковых частей тем, что мы должны были копать укрытия и блиндажи не только для себя, но и для орудий, делать погреба для складирования боеприпасов. Мы перекопали миллион тонн.
Однажды власти Монголии прислали нашим офицером меховые полушубки. Так в этих подарках тут же завелись вши — приходилось привыкать к вечному зуду!
— Как вы относились к немцам? Какие чувства Вы испытывали по отношению к этим людям?
— Вот это тот самый вопрос, который сегодня нужно разъяснять молодым людям и обывателям, которые живут в нашей стране. Русский менталитет: мы всегда были и останемся людьми, над нами всегда будет довлеть православная нравственность и человеческая мораль. Когда немцы сдавались в плен, мы же их табачком угощали и кашу приносили. Пленные низко кланялись и говорили: «Нас обманули, вы хорошие люди».
Перед входом в Восточную Пруссию уже после операции «Багратион» проводились специальные семинары в подразделениях, на которых до нас доносили, что мы не должны мстить мирному населению, что мы несем ответственность, чтобы не уронить лицо нашего государства. И мы вели себя достойно в Германии.
— Помните тот день и момент, когда получили ранение?
— У меня ранение было легкое. В медсанбате я пробыл всего два дня, а потом убежал оттуда в свое подразделение. А вот контузия... Я валялся около месяца. Оно потом все сказалось — я же инвалид второй группы.
«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении«Когда впервые приехал в Ярославль, глаза на лоб вылезли». Михаил Пеймер в преддверии 100-летнего юбилея рассказал о городе 1930-х, участии в Сталинградской битве и молодом поколении
После Сталинграда, уже с погонами. Фото из книги Михаила Пеймера «Спасибо за жизнь»
— А момент ареста в апреле 1945-го? Впоследствии поняли, из-за кого это вообще произошло?
— После Сталинграда меня отозвал Наркомат обороны. Многих офицеров отправили на формирование новых частей. Я попал в 24-ю гвардейскую бригаду, направили командиром батареи тяжелых орудий — 320 миллиметров. Это уже орудия для прорыва обороны и последующего наступления.
Командиры дивизионов — все призванные из запаса, в военном деле полуграмотные, и все украинцы, а я — еврей. И шибко грамотный, окончил блестяще военное училище, командир бригады полковник Горохов бесконечно на разборках ставил в пример мою батарею. Меня невзлюбили.
Тут я еще выступил на партийном собрании и заявил, мол категорически не согласен с тем, что наших военнопленных солдат, которые были в гитлеровских концлагерях, мы освобождаем, а КГБ из увозит в сталинские лагеря. Одной этой фразы хватило контрразведке, когда меня арестовали.
Суд дал мне десять лет и пять лет поражения в правах и отправил в Воркуту. Это было за 20 дней до конца войны.
День Победы встречал в тюрьме
— Каким запомнился момент, когда Вы первый раз услышали о Победе?
— День Победы мы встретили в тюрьме. Помню всполохи салютов, которые я видел из окошка камеры.
— Почему после реабилитации в середине 50-х решили поехать в Кемерово, а не вернуться в Ярославль? И потом снова в Воркуту...
— Я освободился на три года раньше. В Ярославль приехал в 1952 году сразу после освобождения из лагеря. А Лида была уже замужем, дочку родила.
Попытался тут на работу устроиться. Ездил в Рыбинск, в Ростов. Мне сказали: «Парень, уезжай обратно в Воркуту. У тебя пять лет поражения в правах. Ты не имеешь права жить в центре России». Я уехал обратно. Потом мне сняли судимость, а после XX съезда партии реабилитировали — восстановили в партии, вернули ордена и звание.
Меня послали на учебу в Кемерово за счет комбината Воркутауголь. Я учился два года семь месяцев, потому что мне зачли военное училище. Когда я получил диплом горного инженера, я поехал обратно в Воркуту. Вся моя трудовая деятельность прошла в Воркуте: я прошел путь от мастера до начальника комплекса реконструкции шахт бассейна.
А в Ярославль я вернулся в 1984 году. Мне был 61 год. Моя жена умерла, а Лида со своим Николаем разошлась. Мы поженились и прожили 30 лет — успели! Дети мои закончили университеты — дочь в Петербурге, сын в Воркуте остался, а потом тоже переехал в Санк-Петербург.
Михаил Пеймер с Лидочкой, после освобождения из ГУЛАГа
— Вы и сегодня продолжаете активную творческую деятельность — и книги пишете, и интереснейший блог в соцсетях ведете.
— Я же не могу так жить: поел и лег, встал, поел и лег. Меня приглашают в библиотеки, школы, центры патриотического воспитания. Я люблю встречаться с молодежью, а молодые люди со мной, потому что я приветливый, интересно рассказываю.
— Кстати, свою страничку во «ВКонтакте» сами ведете?
— Ну, конечно.
Сочинения Михаила Пеймера
— На улицу выходите прогуляться, куда-то ходите?
— Когда я еду на дачу, там гуляю. Здесь иногда хожу в магазин. А на концерты в филармонию, театр заказываю такси.
— Уже свыше 30 лет Вы регулярно посещаете школы, общаетесь со школьниками. Можете ли сказать, что дети за это время сильно изменились? Или все так же слушают Вас с интересом, задают осмысленные вопросы?
— Нынешнее поколение более чистое и патриотичное. К нашему поколению они относятся не просто хорошо, а с восторгом. Они патриоты, как мы.
— Не так давно Вы посещали Волгоград. Какие чувства испытываете, когда возвращаетесь на места, где когда-то шла война?
— У меня везде присутствует излишняя сентиментальность и, может, даже неумеренный романтизм. Я приезжаю с восторгом каким-то: я на все смотрю, я бы все обнял, я бы встал на колени и целовал бы мостовую!
— Как Вы считаете, есть ли вообще шанс на восстановление отношений с украинским народом в обозримом будущем?
— Это моя мечта, но она неосуществима. Война продлится еще долго — год или больше.
— Как планируете праздник отметить? Ждете родственников всех?
— Естественно, родственники приедут. За проведение юбилея взялась председатель ярославского отделения «Российского Фонда Мира» Эдда Васильевна. Нашла зал на 40 мест, сама договорилась, уже меню согласовывает, спиртное. Отметим!
Беседовали Александр Романов, Арсений Дыбов
Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».
