Адвокат Яков Ионцев: «Сотрудники колонии натравливают на Макарова других осужденных»

Адвокат Фонда «Общественный вердикт» Яков Ионцев посетил ярославскую ИК-8, где отбывает срок заключенный Евгений Макаров, год назад испытавший пытки со стороны уфсиновцев и теперь объявивший голодовку. «Яркубу» Ионцев рассказал о нарушениях в режиме свидания и искусственном стравливании осужденных сотрудниками колонии.

Адвокат Фонда «Общественный вердикт» Яков Ионцев посетил ярославскую ИК-8, где отбывает срок заключенный Евгений Макаров, год назад испытавший пытки со стороны уфсиновцев и теперь объявивший голодовку. «Яркубу» Ионцев рассказал о нарушениях в режиме свидания и искусственном стравливании осужденных сотрудниками колонии.

Напомним, шесть заключенных ярославской ИК-8, среди которых избитый летом 2017 года в ИК-1 Евгений Макаров, 30 июля объявили голодовку. Они настаивают на немедленном удовлетворения их требований, которые касаются устройства быта. УФСИН России по Ярославской области готов пойти только на постепенные уступки. Заключенных это не устраивает, и голодовка продолжается.

Яков Ионцев объяснил «Яркубу», какой была встреча с Евгением Макаровым 31 июля.

Условия свидания

«Мне не разрешили пронести фиксирующую технику. То есть, я не смог пронести фотоаппарат, на который я рассчитывал снимать Макарова и ход свидания. Мне не дали пронести сотовый телефон, на котором у меня имеется правовая база. Все это противоречит позиции Верховного суда. Но, так или иначе, мне это сделать не позволили».

Как проходило свидание

«Когда я зашел в кабинет, в котором предполагалось провести свидание, за мной следом зашел дежурный помощник начальника колонии и сопровождавший его — я даже не знаю, кто это, потому что человек был одет в камуфляж без знаков отличия, без шевронов, без петлиц. Выглядел как какой-то рыбак. Я не знаю, являлся ли он сотрудником колонии. Помощник начальника колонии сказал, что этот господин будет меня охранять от посягательств со стороны Макарова.

Тут нужно сделать некоторое отступление. Закон прямо предписывает, что свидание с лицом, оказывающим юридическую помощь, должно проводиться в условиях конфиденциальности, в условиях, исключающих слышимость. Действия сотрудников колонии были незаконными. После долгих препирательств они вышли из кабинета. То есть, часть свидания прошла условно конфиденциально. Почему условно? Я обратил внимание, что кабинет оборудован устройством, которое используется для видеоконференцсвязи. Нас могли слушать. Устройство было запитано, там все светилось [на панели управления]. Вполне возможно, что информация передавалась.

Через некоторое время сотрудники снова зашли, и в этот раз мне не удалось убедить их выйти из кабинета. Правовые аргументы они не рассматривают».

Что сказал Макаров

«Отбывает он с некоторыми проблемами. Сотрудники колонии всячески по мелочи ущемляют его права. В частности, он жалуется: постирал постельное белье; сотрудники колонии забрали постиранное якобы для того, чтобы высушить; через несколько дней вернули то же белье мокрым и грязным. То есть, оно где-то провалялось, вернули хуже, чем было прежде.

И вот все в таком духе. Не дают кипятка. [Заключенные] имеют право заварить чай, но чай есть, а кипятка нет. Газеты дают только на четыре часа в день, хотя должны [давать] на весь день. [Макаров] поясняет, что на него натравливают остальных осужденных. Натравливают как? Все эти ограничения не только для него, а для всех осужденных. И эти ограничения, как поясняют сотрудники колонии, будут до тех пор, пока Макаров не освободится. То есть, такая вот коллективная ответственность.

Там на этой почве осужденные объявили голодовку. Семнадцать требований, насколько я знаю со слов Макарова. Все эти требования примерно такого плана, что «сделать нормальное ограждение в туалетах». То есть, человек, который пошел в туалет, не обособлен от соседа. В камерах грибок, в медицинском кабинете грибок. Невозможно самостоятельно открыть или закрыть окно. В коридоре отсутствует противопожарная сигнализация. Все в таком духе. То есть, это требования абсолютно разумные. [Заключенные] не требуют ничего, что не положено. Просто требуют привести условия отбытия в соответствии с нормативными документами.

Со слов Макарова, сотрудники колонии его провоцируют. То есть, делают что-то резкое, что подразумевает какую-то реакцию. Как с этим бельем, которое торжественно вручили, а на вопросы сотрудники отвечают сами понимаете как. Естественно, на реакцию [Макарова] сотрудник включает регистратор, и на нем отображается только реакция заключенного. Естественно, это было бы истолковано как нарушение режима или оскорбление представителя власти. И это новое преступление, новый приговор. [Евгений] пока не поддается, но очень неприятно ему приходится».

Что будут делать адвокаты

«Я полагаю, мы сейчас подадим жалобу в прокуратуру по условиям свидания. То есть, по тому, что [в комнате свидания] наличествовал сотрудник колонии, и мне не позволили пронести технику. По всей видимости, и не позволили, чтобы я не мог этого сотрудника сфотографировать.

В прошлый раз, на свидании 12 июля, было то же самое. Мне не разрешили пронести телефон. Когда я пытался снять сотрудника колонии, он на меня напал, стал препятствовать фотосъемке. Очевидно, они понимают незаконность своих действий, но всячески препятствуют документированию, чтобы сложнее было жаловаться. По событиям 12 июля я сообщил в прокуратуру, указав, что усматривается превышение должностных полномочий с применением насилия. Усмотрит ли [нарушение] прокуратура и следствие — это вопрос следующий. Просто мы опасаемся за жизнь и здоровье Макарова и периодически его навещаем хотя бы с той целью, чтобы в худшем случае узнать, что есть проблема. Иначе мы можем узнать об этом через год. Или вообще не узнать».

О госзащите для Макарова

«Сам Макаров опасается за свои жизнь и здоровье. Заявление о применении к нему мер госзащиты мы написали. Ждем. Как организовать государственную защиту в колонии? Вопрос техники. В рамках колонии тоже есть определенные меры безопасности. Плюс, как мы предполагаем, со стороны системы ФСИН ему угрожает опасность».

Обновление: «Заключенные ярославской ИК-8 завершили голодовку».