Современное искусство
Илья Ноль — художник и музыкант, участник нео-психоделической группы «DHB23», ранее входил в художественную группу «NulluM».
Илья активно практикует экспериментальный подход к визуальному творчеству, исследует границы физического и духовного опыта. Характерная черта его творчества — постоянный поиск новых форм и языка для выражения зримого окружения и скрытых чувств, слияние телесного и психического опыта.
Свои работы художник показывал на выставке современного искусства «FORMA» в Ярославле.
Фото: «FORMA» / VK
— Расскажите немного о себе и своем творческом пути.
— Я родился в Калининградской области, волею судеб еще в раннем детстве оказался в Ярославле и живу здесь всю жизнь. Творчеством начал заниматься с ранних лет — лепка из пластилина, школа искусств, различные кружки и вандальные практики в виде граффити. Затем это стало больше чем просто увлечением. Параллельно с истфаком Демидовского университета я обучался живописи у частного преподавателя и с того момента решил, что свяжу свою жизнь с творчеством.
Фото: Илья ноль / VK
Долгое время работал как художник-оформитель, но не забывал и про свое творчество — считал важным услышать свой голос и найти свой язык. Вместе с этим я практиковал организацию выставок и различных мероприятий. После одной из выставок, которую мы компанией единомышленников «NulluM» организовывали своими силами, решили создать музыкальную группу, которая сейчас называется «DHB23», так как любовь к музыке всегда была неразрывно связана с нами, и мы почувствовали достаточно сил и уверенности для этого. С того момента создание музыки и визуального искусства всегда рука об руку на моем пути.
Фото: «FORMA» / VK
— Расскажите о своем направлении в искусстве. Как можно назвать стиль, охарактеризовать его?
— Названия у моего стиля нет. Наверное, условно это какой-то сюрреализм, но меня это не очень устраивает. Есть частично абстрактные и чисто формалистские моменты, то есть исследование техники и материалов и их возможностей.
Я стремлюсь зафиксировать в работах психически-активные процессы, свое сконцентрированное бессознательное и в то же время сознательное. Последнее время работаю предпочтительно с объемом. Это серии небольших и довольно крупных скульптур из гипса и других материалов. Объем более точно передает то, что внутри меня, мой первоначальный образный и смысловой посыл.
Фото: «FORMA» / VK
— Почему Вы выбрали это направление?
— Я его не выбирал. Это часть меня, которая просто проявилась в видимых образах и идеях, по-другому я просто не смог бы. Здесь все органично.
Фото: «FORMA» / VK
— Получается, Вы не хотите себя ограничивать и загонять себя в рамки, так искусство остается свободным?
— Наверное, так и есть. Проще не думать о рамках, тогда получается что-то необычное и интересное, для меня в первую очередь.
Фото: «FORMA» / VK
— Мне показалось, что в работах есть нечто научно-фантастическое, похоже на так называемый биопанк — так ли это?
— Я бы назвал это, скорее, психопанком, потому что мои произведения имеют отношение к психике и восприятию, даже при всей телесности и видимой биологичности. Это про галлюцинации или потусторонний мир, то есть не то, что существует или как будто существует в реальности, а отражение и проявление психических процессов. В работах также есть мотивы, близкие к поп-арту, тема иллюзий меня очень вдохновляет. В будущем еще планируется порочное скрещивание с поп-артом.
Фото: «FORMA» / VK
— Другая часть работ напомнила произведения Лавкрафта — если говорить о литературе, и картины Гигера — если уже о живописи. Расскажите о Ваших ориентирах, источниках вдохновения и корректно ли вообще сравнивать ваши работы?
— Если говорить о литературе, то это, скорее, произведения Уильяма Берроуза. Гигера вообще недолюбливаю...
Если ориентироваться на известных художников, то ближе Фрэнсис Бэкон, Эд Кинхольц, Луиз Буржуа.
Насчет сравнения — корректно, почему нет? Каждый все равно смотрит через призму своего опыта и насмотренности. И если мерещатся Лавкрафтовские чудовища, то значит, так надо. У меня по-другому просто.
Фото: «FORMA» / VK
— Как проходит творческий процесс?
— Обычно мне нужно много свободного времени и одиночество. Иногда делаю эскизы задумок, но чаще всё рождается сразу из-под пальцев. Стараюсь максимально сосредоточиться и одновременно расслабиться, слушаю музыку или аудиокнигу — то, что может затормозить и отвлечь на себя сознание, а дальше творит что-то более глубокое, главное ему не мешать.
Фото: «FORMA» / VK
— Какие материалы Вы используете в работах?
— Выбор материалов очень важен, так как не каждый материал может вдохновить и дать жизнь какой-то идее. Например, свои графические работы я делаю чаще всего на глянцевой фотобумаге масляными красками. Масло очень пластично и позволяет работать продолжительное время, а бумага дает эффект фотографии, что тоже очень важно. Меня вдохновляют пост-мортем фото, и эту эстетику удается включить в повествование таким образом.
Или последние работы из гипса. Изначально это попытка превратить плоские изображения в объем, это полностью меня увлекло — сам гипс, его три состояния. Материал может рассказывать свою историю.
Фото: «FORMA» / VK
— Произведения отличаются по форме и по технике исполнения, есть ли какая-то мысль, которую доносите до зрителя?
— В работах много всего помимо мысли. Чего-то конкретного, конечно, не хочу донести. Если бы хотел — писал бы книги. Работа с визуальным — это, скорее, работа с чувствами, чем с мыслями. Образ здесь важнее. Но и транслирую определенные мысли, правда, считываются они иначе.
Фото: «FORMA» / VK
— Допустим, такая реплика со стороны неискушенного обывателя: «Я ничего не понял, мысль не ясна». Что в этом случае Вы отвечаете на такое? Важно ли то, понял человек картину или нет?
— Расскажу, как я смотрю на чужое искусство. Для меня это что-то странное — понять картину. Картина или какой-то объект другого художника — это целая вселенная, а целая вселенная — это то, что невозможно понять. Я позволяю этим картинам на себя влиять, вдохновлять и оказывать воздействие. Это как слушать музыку: ты услышал что-то прекрасное для себя, и это наполнило тебя чувствами и энергией. Обмен энергиями посредством искусства — я бы так сформулировал.
Если кто-то что-то не понял, просто он не открыт для этого. Но я иногда даю какие-то ключи к пониманию определенных вещей, если вижу недоумение в глазах. Не особо важно, что человек понял, гораздо важнее, произошел ли энергетический обмен или нет. Когда начинаешь задавать вопросы таким людям, оказывается, что они считали куда больше смыслов, чем им показалось сначала.
Фото: «FORMA» / VK
Читайте новости в социальных сетях! Подписывайтесь на «Яркуб» во «ВКонтакте» и «Телеграме».
В последнее время в интернете юные художники начали создавать новые направления в искусстве. Их работы своеобразны и специфичны и не подходят под критерии классических стилей, например, символизма, романтизма, модерна, авангардизма и других. Новоиспеченные творцы связывают свои работы с такими эстетиками, как Dreamcore (тесно связанная со снами и галлюцинациями, ), Weirdcore (передает чувства дискомфорта, отчуждения, ностальгии или анемии), Traumacore (основанная на психологических травмах), Liminal Spaces (представляет собой место, которое является переходом между двумя другими местами или состояниями бытия).
К современному искусству многие относятся скептически. Особенно, если автор изображает на холстах то, с чем в реальной жизни человек никогда не сталкивался.
Так, молодая художница из Ярославля Анна Серебрякова создает картины, которые с первого взгляда навевают ужас. Корреспондент «Яркуба» встретилась с девушкой, чтобы узнать, что ее вдохновляет, как создаются работы и не страшно ли спать по ночам, когда из каждого угла на тебя смотрят несколько пар глаз.
Анна рассказывает, что в этом году она отчислилась со второго курса отделения «Архитектура и реклама» Ярославского градостроительного колледжа. Документы забрала лишь потому, что пропал интерес к этому направлению.
— Я не могла там больше находиться, — делится ярославна. — На первом курсе было больше творческого: все рисовали, придумывали что-то, творили. А вот уже на втором году обучения началось проектирование домов, зданий и других архитектурных строений. Там негде развернуться, нет места для творчества. Хотелось больше свободы.
В 2016 году девушка окончила художественную школу и на несколько лет отказалась от холста и красок. Как поясняет Анна, такое случается часто — художники выгорают. Но в ноябре 2021-го ярославна поняла, что тяга к творчеству все же есть и начала творить.
— От Ваших картин по коже бегут мурашки. Как Вы пришли к такому направлению?
— Мне всегда хотелось связать свое творчество с жанром «ужасы». В детстве я смотрела страшные фильмы, и мне они нравилось. Всегда думала, что смогу напугать зрителя лучше. Сначала была идея пойти учиться на режиссера, позже на сценариста, а потом вспомнила, что неплохо рисую. На самом деле, раньше я писала портреты, большие пейзажи и натюрморты, но у меня к ним не было тяги — я быстро выгорала. Брала два-три заказа, и интерес пропадал. С новым форматом работ такого нет, меня это вдохновляет.
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
— Есть ли у Вас свой собственный стиль в творчестве?
— Меня так часто об этом спрашивают, что я уже не знаю, что отвечать. Стиля у меня нет, потому что я просто рисую то, что чувствую. Некоторые сравнивают мое творчество с эстетикой Dreamcore (эстетика, тесно связанная со снами и галлюцинациями, иногда с частями крипипасты/детскими воспоминаниями — прим.ред.), так как одни видели подобных персонажей в кошмарах, другим — мерещились во время сонного паралича.
— Что Вас вдохновляет?
— Все, что есть вокруг. Люди, с которыми я общаюсь, молодой человек, друзья, родители. Они меня поддерживают, и их поддержка меня вдохновляет.
— Какие материалы Вы используете?
— Это был большой путь. В художественной школе я предпочитала гуашь. Терпеть не могу акварель, потому что для меня она очень капризная — постоянно растекается. Когда начала писать картины на заказ, то сделала выбор в пользу акрила. Мне казалось, что масло используют только великие художники, так как это очень тяжело, и вообще освоить это мастерство невозможно. Но сейчас с маслом я подружилась, и большинство работ выполнено именно им.
— На каждой Вашей картине изображен один и тот же персонаж. Кто это?
— На каждой картине я изображаю разных людей, хотя они и похожи. У них нет имен. Они испытывают эмоции, чувствуют и думают по-своему. Можно сказать, что это как определенная раса.
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
— А что появляется раньше: картина или название к ней?
— Название. Многие думают, что сначала художник создает картину, и уже только потом называет ее. У меня не так. Я что-то переживаю, чувствую и переношу это на холст. Мне хочется показать конкретную эмоцию. Иногда друзья описывают мне свои ощущения, и я воплощаю их в жизнь.
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
— Ваши картины названы эмоциями и чувствами людей. Как создается образ?
— Расскажу на примере картины «Потеря». Мне кажется, что когда человек теряет кого-то близкого, то его душевная боль переплетается с физической. Моему персонажу настолько невыносимо тяжело, что хочется разорвать грудную клетку, чтобы не чувствовать эту боль. Примерно по такому принципу и создаются остальные работы.
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
— Как Ваши картины воспринимают окружающие? Много ли критики?
— Родители приняли мое творчество. Папа так сразу же начал поддерживать, ему все нравится, а мама первое время беспокоилась за меня и мое душевное состояние, но потом успокоилась. Они не считают, что у меня проблемы с головой. Однако от незнакомых людей я часто слышу критику, но она мне кажется забавной. Хейтеры постоянно ставят диагноз «Шизофрения» и советуют обратиться к психологу или психиатру. Некоторые называют мои работы мазней, но я не обижаюсь, потому что у каждого свой вкус.
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
— Как Вы сами относитесь к своим работам? Не вызывают ли они у Вас чувство тревоги?
— Я их не боюсь, мне они не кажутся жуткими. У меня часто спрашивают, не страшно ли с ними спать? Признаюсь, что, когда я написала первую работу в таком стиле, мне было немножко не по себе. Зрачки у этих людей на холсте в темноте светятся, и это пугало первые две ночи. Потом я перестала видеть в них монстров.
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
— Пишите ли Вы картины на заказ?
— Вообще, да. Но я не принимаю заказы тогда, когда человек по пунктам расписывает мне то, что я должна написать. Чаще всего бывает, что просят создать что угодно за определенную цену и дают мне полную свободу. Или называют эмоцию, например, злость, и я уже на холсте изображаю ее так, как вижу сама.
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
— Принимали ли Вы участие в выставках?
— К сожалению, еще не успела, так как только начала этим заниматься. Но мне бы очень хотелось показать свои картины людям, желательно не на обычных уличных площадках, а в музеях.
— Какая картина из Вашей коллекции Вам ближе всего?
— Сейчас — «Потеря» и «Мираж любви», но любимчики постоянно меняются.
«Мне ставят диагноз шизофрения»: ярославская художница о творчестве, критике и чувствах людей
— Как Вы считаете, есть ли в Ярославле будущее у начинающих художников?
— Пока я не сталкивалась с этой проблемой, так как не пыталась продвигать и рассказывать о своем творчестве именно в Ярославле. Но я думаю, что в больших городах у художников больше возможностей. Например, в той же столице. Мне так кажется, потому что здесь я не продала ни одной своей картины, все покупатели — из Москвы.
Читать также: «Мной движет непреодолимая тяга к созданию»: художник из Ярославля о творческом пути, выставках и критике
- Американский журналист Джон Вароли: «Русофобия в США началась после первой победы Трампа»
- Ярославская группа «Боль проч боль» и её «Счастье»
- Двигатели цифровизации. Ярославцам рассказали, как сегодня можно экономить на услугах связи
- Ирина Ширшова: «Культура — это фундамент для будущего»
- История книжной лавки Юрия Швецова: интервью с основателем
- Михаил Евраев об итогах 2024-го: «Уровень жизни в регионе растёт»
- «Будем искать инвесторов»: министр имущественных отношений о масштабной приватизации в регионе
