Сирота

— Диана Кирсанова — это я. И я сирота. Таких, как я, в России сотни или даже тысячи. Родилась в Ярославле в начале девяностых. Непростое было время. Родители, столкнувшись с трудностями, сдались, стали пить, потом развелись. Мы с мамой мотались по съемным квартирам. Комнату в общежитии, где я была прописана, приватизировать никто не разрешил, так что своего жилья у нас не было. Все закончилось тем, что мама отвезла меня к бабушке в деревню, а сама начала налаживать личную жизнь.

Вскоре она сообщила, что нашла того, кого искала, и забрала меня к себе. Мы начали жить вместе с ее новым другом, но в один из дней, проснувшись, я поняла: мамы дома нет. Сожитель мамы оказался человеком «бывалым», он и в тюрьме успел посидеть. Соседи об этом знали, и как только увидели, что мы остались вдвоем, вызвали сотрудников опеки. Увезли меня в Петровский детский дом, оттуда чуть позже, когда мне исполнилось семь лет, меня перевели в интернат.

Через полгода приехала мама, забрала меня, и мы опять уехали жить к бабушке. А вскоре стало понятно: мама ждет ребенка. Родился мальчик. Кто его папа, неизвестно. Однако пробыла мама с нами недолго — где-то около года, потом опять уехала «устраивать свою личную жизнь», оставив нас с братом на попечение бабушки. Да, чтобы малыш маме не мешал и больше спал, она давала ему специальные препараты. В результате он стал заторможенным и очень отставал в развитии. Пошел только в пять лет.

Бабушка поначалу хотела отдать нас в детский дом, потому что у нее не было денег — пенсия копеечная, жить втроем было очень сложно. Но органы опеки предложили ей оформить над нами опекунство, пообещав, что будут доплачивать к пенсии определенную сумму. Бабушка согласилась.

Как только появились деньги, она занялась лечением брата. Мальчик понемногу начал восстанавливаться, но дефицит внимания и гиперактивность никуда не делись.

Когда мне исполнилось шестнадцать, я поступила в Ярославский градостроительный колледж. В школе училась хорошо, много читала и все время старалась доказать бабушке, что я не мама — у меня все получится, я все смогу. Но одно дело учиться в деревне, а другое дело — в колледже в большом городе, где ты оказываешься одна. И рядом никого, кто мог бы поддержать. Зато соблазнов вокруг множество.

Жила я в общежитии. И если дома в деревне бабушка контролировала каждый мой шаг, то здесь можно было спать, сколько хочешь, пропускать занятия, ходить на вечеринки, встречаться с парнями... Мне очень хотелось выйти замуж, хотелось детей и семью. Хорошо, что в какой-то момент я поняла — надо учиться, иначе пропаду.

Закончила колледж и поступила в медицинский университет на фармфакультет. Мне хотелось всем показать: я тоже могу достичь чего-то в этой жизни. Учиться в университете было очень тяжело, ведь в отличие от колледжа, где гуманитарные науки были главными, здесь надо было упор делать на химию, физику и математику. И именно тогда меня ждало еще одно серьезное испытание — я влюбилась. Да так, что больше ни о чем и думать не могла.

Вскоре я забеременела. Мы с моим молодым человеком стали жить вместе, и у меня в голове все время крутилась мысль: «Надо бросать вуз, зачем мне дальше учиться, мне не справиться». Посоветоваться было не с кем, поддержки ни от кого никакой. Пособие, которое я получала, было небольшим — шесть-семь тысяч в месяц. Правда, пока я училась в техникуме, я отсудила себе жилье, поэтому, когда забеременела, мы туда переехали. Это была скромная малосемейка в Брагино, но это был свой угол.

К тому моменту, когда родился сын, замуж выходить мне как-то расхотелось, но тут я поняла, что опять беременна. Это меня просто подкосило. Стало казаться, что я ничего не смогу сделать, нет у меня сил. Но ничего. Потихоньку справилась. Но тогда мне помогли хорошие люди.

Есть в Ярославле детский дом «Солнечный», там как раз в 2013 году появился центр поддержки девочек-сирот «Маленькая мама». Его сотрудники пригласили меня к себе. Сначала убедили в том, что надо жить и бороться. А позже я познакомилась с другими девочками и с Савельевой Валентиной Алексеевной, руководителем и душой центра. Вскоре вновь поверила в себя. Через три года дети подросли, я вернулась в университет. К тому времени и замуж вышла.

Конечно, пришлось подрабатывать, но зато это позволило нам нанять няню. Когда окончила вуз, получила диплом и нашла работу, жизнь стала намного легче. Хотя к тому времени фактически у меня было трое детей — я забрала у бабушки брата и оформила над ним опеку.

Он учился сначала в школе, потом в колледже. Учеба по понятным причинам давалась ему непросто, к тому же проблемы со здоровьем давали о себе знать. После окончания колледжа парень целый год не мог найти себе работу. Куролесил и откровенно валял дурака до тех пор, пока я не уговорила его пойти учиться дальше. Послушался. Нынче вот окончил первый курс вуза. Сейчас он живет в общежитии, но у меня бывает постоянно. Если надо, получает поддержку, а что не так — то и волшебный пендель. Не обижается.

На самом деле, мне в жизни повезло — у меня отличный муж, он старше меня на пять лет. И хотя его родители, познакомившись со мной, в восторг не пришли, постепенно как-то все у нас наладилось. У мужа золотой характер! Это я вспыльчивая и импульсивная, а он мягкий, добрый и терпеливый. Умеет погасить любую ссору, сгладить какую-то неловкость. В том, что я сегодня твердо стою на ногах, финансово самостоятельна — и его заслуга.

Когда сирота выпускается из детского дома или уходит в самостоятельное плавание из приемной семьи, это для него стресс, хотя сам он еще этого не осознает. Конечно, если приемные родители ответственные, то они ребенка поддержат. Но мне чаще приходилось слышать другие истории. Исполнилось парню или девушке восемнадцать лет — все, вот тебе сберкнижка, иди на все четыре стороны. И зачастую их дальнейшая судьба мало кого волнует.

Девчонки начинают сразу искать свою любовь, они цепляются за первого же парня, который их пожалеет, приголубит и даст какую-то надежду на будущее. Многие тут же беременеют и ждут, что ребенок поможет им удержать любимого человека.

Увы, но чаще всего «большая и чистая любовь» заканчивается тем, что девочка остается одна, да еще и с малышом на руках. Денег у нее нет, пойти некуда... Что делать?

Мальчишки-сироты, выйдя из детского дома или покинув приемную семью, получив какие-то деньги, чувствуют себя птицами, выпущенными из клетки. У них сразу появляются лучшие друзья. Но через какое-то время, чаще через неделю-две, обнаруживается, что друзья куда-то исчезли, а деньги закончились. Попытки где-то заработать если и предпринимаются, то ничем не заканчиваются. Кому нужны люди, которые и делать-то ничего не умеют? Многие ломаются. Кто-то, отчаявшись, сводит счеты с жизнью, а кто-то, совершив правонарушение, садится в тюрьму и потом уже по инерции катится дальше по наклонной.

В наши дни, чтобы выжить, нужна опора. У сирот ее нет. Они и о жизни не знают ничего. Никто им ее не показал, никто их не учил ничему. А надо, чтобы каждый выпускник детского дома знал свои права, владел основами правовой грамотности. Он должен понимать, что за коммунальные услуги надо платить, продукты — покупать в магазине. О личной гигиене надо заботиться тоже самому. Когда заболеешь, не надо бояться, надо идти к врачу. Детдомовские дети ни о чем подобном не знают, ведь они живут на всем готовом — им накрывают завтрак, кормят обедом и ужином, одежду стирают, а если что-то случится, ведут к доктору воспитатели.

Зачастую как бывает? Девочка-сирота забеременела, понимает: она не хочет ребенка, не готова еще к материнству. Но пойти гинекологу стесняется. Рожает и оставляет ребенка в роддоме. 
Не помню, когда я решила, что буду помогать сиротам — выпускникам детских домов. Наверное, тогда, когда мне самой помогли в «Маленькой маме». Знаете, как это тяжело, когда у тебя нет денег, и тебе не на что купить даже хлеба...

Сейчас в Ярославской области появилась ассоциация выпускников детских домов, я ею руковожу. Нам помогает региональное и федеральное правительство. Подобные организации появляются по всей России. У нас в регионе служба сопровождения сирот тоже работает, и работает хорошо, просто не все ребята знают о ней. Но всем им надо дать шанс стать нормальными гражданами и хорошими людьми.

Может быть, кому-то и не понравится, но я все равно скажу — не во всех приемных семьях ребенка любят и о нем заботятся. Мне приходилось видеть не раз, что отношение к взятому под опеку сироте скорее формально-равнодушное. Конечно, его накормят, купят одежду, но любить вряд ли будут. Мне не нравится, когда в семьях много приемных детей, это, простите, похоже на бизнес-проект. Родители получают за свой труд деньги, когда ребенку исполняется 18 лет, без сожаления расстаются с ним. Благодаря интернету, социальным сетям мы узнаем все чаще и чаще о таких случаях.

Самое обидное, что родители-опекуны такого плана не готовят сироту к самостоятельной жизни. Им просто некогда этим заниматься, ведь, когда много детей, другие заботы — всех надо не только накормить-обуть-одеть-помыть-постричь, но и отправить в школу. Может быть, изначально все те, кто взял на воспитание пять-шесть сирот, руководствовались благими намерениями, но потом обнаружили, что все не так просто.

Сегодня, когда я сама стала мамой, могу говорить: принять в семью можно максимум двух ребят. Вот тогда есть шанс воспитать их правильно.

О работе органов опеки с приемными семьями? Я видела разных сотрудников этих ведомств. Есть неравнодушные люди, которые общаются не только со взрослыми, с ребенком обязательно поговорят. Хотя я сторонник того, чтобы это делал профессиональный психолог. Обязательно, хотя бы раз в полгода. Именно он должен оценивать душевное здоровье воспитанника из приемной семьи. Часто малышей запугивают, говорят, мол, пожалуешься — отвезут тебя назад в детский дом, и пропадешь ты там.

Да — надо обязательно рассказывать всем о том, где и как работают в регионе службы сопровождения сирот. Ребятам это очень поможет.

Корреспондент «Яркуба» Людмила Дискова запланировала изучить тему подробнее — съездить в детский дом «Солнечный», чтобы посмотреть, как работает служба постинтернального сопровождения и центр «Маленькая мама».

По данным регионального департамента образования, за прошедшие пять лет число детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, уменьшилось до 3,5 тысяч. Вместе с тем появилась проблема увеличения числа вновь выявленных детей, которые оказались в трудной жизненной ситуации. Так, из многодетных семей одновременно могут изымать по трое-пятеро детей одновременно.

Более тысячи сирот живут в Ярославле, большинство воспитывается в приемных семьях. Все чаще детей берут в семьи на возмездной основе — таких случаев, по статистике властей, более 60%.

Евгений Седов воспитывался в детском доме, в 1999 году за ним была закреплена квартира. «Родственница ввела его в заблуждение относительно прав на жилое помещение, и в результате неправомерных действий сотрудников территориальной администрации Фрунзенского района молодой человек утратил жилье», — рассказали в прокуратуре.

Снятие Евгения Седова с регистрационного учета проводилось администрацией во внесудебном порядке, что нарушает требования закона. Когда прокуратура начала проверку, Евгений Седов уже не имел прав на какое-либо жилое помещение, также он не был зарегистрирован по месту жительства.

Прокуратура направила в суд заявление с требованием обязать мэрию Ярославля предоставить Евгению благоустроенное жилье площадью не менее 18 квадратных метров.

«Кроме того, прокурор города Ярославля направил материалы проверки в следственные органы для решения вопроса об уголовном преследовании должностных лиц территориальной администрации и родственницы сироты», — добавили в ведомстве.

Кировский районный суд удовлетворил требования прокуратуры в полном объеме. Мэрия обязана предоставить Евгению Седову жилое помещение в течение шести месяцев с момента вступления решения суда в законную силу.

Прокуратура Мышкинского района провела проверку по обращению 23-летнего местного жителя из числа детей-сирот. В июле текущего года молодой человек обратился Центр занятости населения в целях постановки его на учет в качестве безработного.

Пресс-служба прокуратуры по Ярославской области сообщает, что сирота был признан безработным с назначением пособия в минимальном размере. При этом должностные лица Центра занятости населения не выяснили его социальное положение и не учли, что в соответствии с требованиями законодательства, лица из числа детей-сирот, впервые принимаемые на учет в качестве безработных, имеют право на   получение в течение 6 месяцев пособия по безработице в размере средней заработной платы по региону.

В целях защиты социальных прав молодого человека прокурором направлено в Мышкинский районный суд исковое заявление о возложении на центр занятости обязанности произвести перерасчет пособия по безработице.

Также читайте: «Прокуратура помогает ярославне получить пособие по уходу за ребенком».