Дмитрий Бозин — яркая личность в театральном мире. Уже 20 лет он играет главные роли во всех спектаклях Театра Романа Виктюка, неизменно собирающих аншлаги. В прошлом году Бозин приезжал в Ярославль с программой «Невыносимая любовь к людям». Кажется, у артиста абсолютно все чувства «невыносимые», неудивительно, что новый спектакль тоже рассказывает о пограничных состояниях — страсти, гневе и мести.

Дмитрий, почему спектакль получил такое название?

Премьера спектакля в Москве была приурочена к моему дню рождения 6 ноября, по знаку зодиака я скорпион. Но спектакль все же не обо мне и не о знаке. Это история о цели, стремлении к ней и достижении желаемого. Цель может быть как иссушающая, так и наоборот, дающая влагу сердцу. Я нашел произведения, где эта цель бьет в самое сердце. Программа основана на произведениях Пушкина, Генри Мелвилла и Бальзака. Поверьте, они проявляют себя и друг друга невероятно. Зритель сталкивается с историей мужчин, которые посвятили свою жизнь достижению самой важной для них цели. И какие бы усилия они не прилагали в попытках научиться жить без этой разрушающей цели, она их все равно затягивает.

И как же вы решились объединить их? Почему столь разные произведения стали основой программы?

Да, вы правы! Произведения, использованные в программе «Скорпи-он» абсолютно не сочетаемые, если мы представляем их в своей голове, в своем сознании. А как только они сложились воедино в программе, тут же стали слышны и видны невооруженным взглядом совпадения, проявили себя важнейшие базовые сходства данных историй.
С каждым из произведений я проработал лет по десять. Мелвилл, Пушкин и Бальзак изрыты до самой сути. Но я прекрасно осознавал, что отдельно каждого произведения мало. Три разных спектакля не проявят себя. Зрители увидят уже знакомые истории, не более. Когда эти произведения сошлись воедино, оказалось, что у Пушкина «Руслан и Людмила» совсем не сказка, а «Моби Дик» не просто роман о кораблях. Получается, что одно произведение открывает в другом новые грани.

Приведите примеры?

Никто ведь не помнит в «Руслане и Людмиле» мощную историю о Наине. И о том, как бедный Финн под влиянием наркотической зависимости от любви заставил мирных моряков воевать. Ах, как гениально написано. И как же это сходится с сутью произведения Мелвилла, где главный герой, одержимый жаждой мести, заставляет всю команду искать одного единственного кита в океане.

Мне кажется, что это ваш самый тяжелый с эмоциональной точки зрения спектакль. Истинно мужской…

Именно, согласен с вами. Если бы вы знали, как долго я искал этих персонажей. Как долго я не мог поймать вот эту эмоциональную связь. Ведь не так легко найти в произведениях истинных героев, столь глубоких и чувственных по-мужски, чтобы они могли конкурировать с героинями тех же произведений Цветаевой. Совершенно случайно я нашел их, увидел эту незримую связь между ними. Страсть, навязчивое желание, месть, гнев пропитали эти произведения и явили миру эти мужественные чувства.

Вы просто магически воздействуете на зрителя. Есть ли в этом влияние знака зодиака?

Влияет именно стержневое скорпионье нутро. Я не представляю себе именно скорпиона или как-то ассоциирую себя напрямую с этим тотемом. Вот у меня сегодня на руке браслет в виде скорпиона, но он существует только в этом спектакле.

Скорпион околдовывает и притягивает. Вселяет трепет и вдохновение. Его опасаются и в тоже время любят. Это мое внутренне понимание глубинного зодиакального символа, который дает мне психологическую опору. Он не лёгкий, он не нежный. Знаете, как в «Ромео и Джульетте»: «Любовь нежна? Она груба и зла. И колется, и жжётся, как терновник…» Вот это скорпион. Он очень любит, но это «очень» жалит и обжигает. Но есть те, кто не может жить иначе.

Интервью: Алена Крюкова

Зрителями стали школьники, студенты, кадеты, курсанты, юнармейцы, воспитанники патриотических организаций и военнослужащие срочной службы. 

Моноспектакль Василия Ланового уже увидели жители многих регионов России. Он показан в Волгограде, Иванове, Пскове, Грозном, Калининграде, Воронеже и других городах.

— Я очень рад быть сегодня здесь, — сказал Василий Лановой, приветствуя собравшихся. — Раньше я часто приезжал в Ярославль, но в последние годы не получалось. А сегодня прошелся по центру вашего удивительного города, погулял по красивейшей набережной, посмотрел храмы и понял, что нужно чаще здесь бывать.

Источник: Правительство Ярославской области 

Вертинский. Исповедь Барона

А ведь зачем-нибудь я же родился?

Вертинский. Исповедь Барона

Черная бархатная блуза, бледное лицо под шляпой и оттененные углем глаза, — Игорь Ларин поднимается на сцену, перечеркнутую справа налево афишей «Печальныя песенки Вертинского». Одновременно он становится и Сатином — «Ложь — религия рабов и хозяев… Правда — бог свободного человека!», и Бароном — «…Мне кажется, что я всю жизнь только переодевался… А зачем? Не понимаю!». С Бароном, героем пьесы Максима Горького «На дне», Александр Вертинский отождествлял себя всю жизнь. Но его мечте примерить на себя эту роль на театральных подмостках не суждено было сбыться. В 1913 году он провалился на экзамене в МХТ, так как плохо выговаривал буквы «р» и «л». Впоследствии, играя Барона, Василий Качалов вспоминал внешность и жесты Вертинского. Много позже, сидя на концерте Александра Николаевича, Качалов взволнованно произнес: «Такого владения руками я не знаю ни у кого из актеров».

Кончив диалог («А… ведь зачем-нибудь я родился… а?»), Ларин начинает «Исповедь». Барон превращается в бледного Пьеро, и звучит одна из «ариеток» — «Я помню эту ночь. Вы плакали, малютка», и руки рисуют узоры вслед за «Вот Вы ушли и день так пуст и сер.». А далее — воспоминания о Вере Холодной, с которой Вертинский познакомился в 1915 году, вернувшись с фронта. Актрисе были посвящены первые песни — «Ваши пальцы пахнут ладаном» и «Маленький креольчик». Песни сменяют стихи, со сцены льется рассказ об одиноком человеке, беззащитном перед лицом огромного безжалостного мира: «Боженька, ласковый Боженька, Что тебе стоит к весне Глупой и малой Безноженке Ноги приклеить во сне?». Маска уже переходит в полумаску, человек обнажается, костюмированный Пьеро явно умирает, чтобы уступить место автору с нервным, чуть бледным лицом, во фраке, поющему о том немногом святом, что еще осталось.

Слова залетные

Вертинский. Исповедь Барона

Исповедь продолжается. Из-за кулис появляется игрушечный пароход — в 1920 году Вертинский переправился в Константинополь. Позже он скажет, что эмиграция была лишь следствием юношеской беспечности и только. В череде европейских гастролей у артиста появилась жена, которую Ларин показал заводной курочкой, приговаривая: «Ну не плачь, не плачь, моя красавица, Ну не злись, женулечка — жена. В нашей жизни все еще поправится, В нашей жизни столько раз весна!». Выступления в кабаках и ресторанах, съемки в кино и выпуск стихотворных сборников — жизнь весела и свободна. Вот только «Принесла случайная молва Милые, ненужные слова: «Летний сад, Фонтанка и Нева». Вы слова залетные, куда?!" Вертинский, добравшийся до Америки, тосковал по родине. Театральные персонажи, как то «Маленькая балерина», уступали место реальным, например, «Марлен»: «Вас не трудно полюбить, Нужно только храбрым быть, Все сносить, не рваться в бой И не плакать над судьбой».

Из коробки, где была найдена курочка-жена, Ларин-Вертинский достает «Доченек»: «У меня завелись ангелята, Завелись среди белого дня! Все, над чем я смеялся когда-то, Все теперь восхищает меня! Жил я шумно и весело — каюсь, Но жена все к рукам прибрала. Совершенно со мной не считаясь, Мне двух дочек она родила». В 1942 году артист вступил во второй брак, смог вернуться в Россию в разгар войны. Чтобы прокормить семью, приходилось много работать (и здесь вспоминается «В вечерних ресторанах, В парижских балаганах, В дешёвом электрическом раю Всю ночь ломаю руки От ярости и муки И людям что-то жалобно пою»), в то время как власть делала вид, что Вертинского не существует. Газетчики тоже хранили молчание.

Роман с Вертинским

Вертинский. Исповедь Барона

В 1957 году первое интервью у артиста взял Борис Григорьевич Метлицкий, который тогда работал в «Ленинградской правде». На следующий день Вертинский умер в номере гостиницы «Астория». В процессе подготовки моноспектакля Игорь Ларин приходил к Метлицкому.

— У него была огромнейшая коллекция патефонов, граммофонов и старых пластинок. Я слушал эти пластинки. Когда включаешь их, кроме треска и шипения на фоне возникает ощущение присутствия человека. Так интуитивно мое знакомство с Вертинским перешло в роман, и спектакль рождался так же интуитивно, — по окончании спектакля рассказал Игорь Ларин.

Роман с Вертинским вылился в часовое перевоплощение. Смешной реквизит, по окончании спектакля уместившийся в коробку для игрушек, в руках Ларина стал большой частью цельного образа. Кумир первой половины XX века, Вертинский оживает благодаря режиссеру, изучившему образ своего героя до мельчайших деталей. Не менее убедительным оказался и Барон. Зрители, которых поначалу оказалось больше, чем стульев, потребовали повторения «Исповеди». Ну, а что? Вертинского можно слушать сколь угодно долго, пожалуй, одного сеанса не хватит, чтобы отпустить артисту его грехи.

Фото: Елена Яковлева