Даниил буров

Видеообращение

Ролик, где медик экипирован в защитную форму, включающую респиратор, опубликован в социальных сетях 19 мая. За кадром молодой человек говорит о том, что коронавирус по аналогии с Великой Отечественной войной представляется ему врагом, захватившим страну без предупреждения, поражающим друзей, родных и близких.

«Тогда мог поучаствовать в борьбе каждый. Сегодня же, исходя из рекомендаций, кто-то может лишь обороняться. Это наши близкие люди, родные, те, у кого есть хронические заболевания. Но есть те, кто способен на борьбу. Кто посвятил себя медицине. Это студенты медицинских колледжей, университетов и других учебных заведений, чья профессия связана с медициной. Конечно, можно уйти на самоизоляцию — спрятаться от вируса, как делают это многие. Проще всего так поступить. Кому-то и правда нельзя по состоянию здоровья работать в таких условиях. Но те, кто здоров и может хоть чем-то помочь, я вас прошу — помогите. Не оставайтесь в стороне. По всей стране во многих медицинских учреждениях требуются наши знания, сила и поддержка. Без нас просто никак. Сегодня медицина испытывает кадровый голод. Но именно мы можем решить эту проблему. Раньше я тоже думал, что меня это не коснется: я не хочу подвергать риску себя и своих родных, не буду вмешиваться. Но похже я понял, что не могу быть в стороне», — сказал Даниил Буров.

Как появился ролик

В разговоре с «Яркубом» студент-медик сказал, что сначала было голосовое сообщение друзьям, сокурсникам:

«Я изначально записал голосовуху ребятам, кто со мной учится, такую мотивационную, потому что, когда я пришел работать, была сильная нужда в кадрах. Изначально со мной даже никто, ни департамент, не связывался. Я просто записал ребятам голосовое сообщение также с призывом помочь, потому что кто, если не мы, раз мы выбрали этот путь, давайте помогать, а не сидеть там в сторонке, тем более, кто может это делать. Поэтому я решил это самостоятельно... Почему я так сделал — я записал и озвучил потом за кадром. Потому что я после суток был, в воскресенье уже записывал. Я не смог сказать полноценно речь, я пытался два часа, но у меня уже состояние было нестояния. Поэтому я максимально пытался приблизить к реальности видео, потом записал голос и в вегасе (Sony Vegas — программа для обработки видео. Прим. ред.) уже просто склеил. У меня уже не было сил сидеть с этим, снимать, заниматься какой-то постановкой. Ну, мне это не нужно, потому что моя цель — просто еще привлечь людей, студентов, чтобы помочь сократить этот кадровый голод у нас. Во многих больницах требуются [сотрудники], просто разрываются врачи, медсестры и младший медперсонал. Просто работать некому. А больных много. И тяжелобольных много. А помощь необходима. Извне уже просто не найти никого. Поэтому требуется помощь студентов.

Вот потом со мной связались сверху, с департамента, когда они послушали мое голосовое... Не знаю, как оно к ним попало, но как-то попало, видимо. Мне позвонили, сказали: Даниил, здравствуйте, это вас из департамента, из пресс-службы беспокоят, вы не могли бы записать видеообращение, как вы это сделали «ВКонтакте». Они тоже понимают, что есть кадровый голод. И, опять же, мое голосовое сообщение сработало, еще пять человек пошли и устроились на работу. То есть, это был плод этого. Поэтому, говорю, мне несложно записать обращение. Я написал текст предварительно. И потом уже записал видеообращение. То есть, это мое решение было, мне за это ничего не заплатили, мне за это никто ничего не обещал. Я просто сам понимаю, что сейчас необходима помощь. Просто уже никак по-другому. Хоть так воззвать, как говорится, к совести тех, кто пошел и посвятил себя медицине«.

О заработке

«Как платят за работу? Я не знаю, честно скажу. Мне еще не заплатили, я не отработал еще до зарплаты. До этого я работал в десятой больнице, но не с коронавирусными. Конечно, платили там копейки. Я там за 190 часов, за 200 часов — получаешь 10600. Я три месяца терпел, потом говорю: извините, я работать за такие деньги не буду. Как бы там ни было, тяжело и учиться, и работу совмещать. Я уже не выдержал. Тем более мне позвонила главная медсестра с госпиталя ветеранов, пригласила меня на работу. Говорит, Дань, нужна помощь. Я у них работал, я в госпитале уверен. И мне платили в том году хорошо. Он спонсируется, поэтому работа здесь как-то приятнее. И условия для работы созданы: и защита, и остальное на высшем уровне. Насчет оплаты труды — ну, верить кому-то, что выплаты эти будут... Честно, я сомневаюсь. Конечно, я тешу себя надеждами, что хоть что-то заплатят за труд, но я не надеюсь. Как бы я уже смирился с тем, что могу получить и 10 тысяч, и 15, я уже для себя поставил уговор, что какие бы ни были деньги, я буду делать свое дело, потому что должен, и все. Я поработал вот в реанимации, понял, что я не могу по-другому, увидев вот эти лица людей, которые лежат там, которые погибают каждый день. Потому что те, кто на ИВЛ лежат у нас уже — ну, считайте, что процентов 80-70 из них уже не выживут. Не знаю, как статистика, как они это все отрабатывают, я без понятия, как учитывается, но тяжелобольных очень много. И, в принципе, в целом больных большое количество».

Рабочие задачи

«В больницу я пришел неделю назад. Устроился как санитар, но негласно работаю как медбрат, потому что не хватает рук, чтобы заниматься с пациентами, выполнять указания врача, потому что это, по сути, основная работа. Это разведение лекарств, заполнение документации на больных, — то, что входит в обязанности среднего медперсонала. Следим также за состоянием пациентов, я вот лично в реанимации работаю, этим занимаюсь. Ночью также следим постоянно за ними, инфузаматы заправляем, за счет которых они находятся в состоянии, так скажем, спячем, если говорить простым языком. Мы постоянно поддерживаем эту работу. В целом, работа у нас с препаратами, занимаемся этим разведением-введением. Ухаживаем за пациентами — протираем их, моем. Меняем положение им, чтобы пролежней не было. Я лично накладываю на глаза некоторым — они же все находятся под наркозом, у них рот или глаза открываются когда, они же пересыхают, они же не шевелят ими. Постоянно тряпочками смачиваем глаза, рот, чтобы не пересыхали. И в целом просто ухаживаем за ними. Просто представляешь: если бы лежал на этом месте твой близкий человек... То есть, сразу, не знаю, как будто родной человек. И тут эта ситуация как будто объединила настолько всех нас, вот особенно на работе как-то ближе сделала. И к каждому пациенту относишься, как к родному. Конечно, это тяжело морально, но это дает довольно хороший стимул к работе.

Касаемо обеспеченности необходимым — с этим проблем я не увидел. По крайней мере, в госпитале ветеранов. Про другие больницы ничего сказать не могу. Как там, как у них обстоят дела, как обстановка — я ничего не знаю. Лично про ветеранов — я уверен, уверенно могу сказать, что здесь все есть абсолютно. То есть, что необходимо для работы, все соблюдается, все выдается, с этим никаких проблем вообще нет. Работать приятно, все, как одна семья, сплотились, помогают друг другу. В этом плане огромный плюс, что вот такая вот пандемия сплотила столько людей. Никто не боится грязной работы, все занимаются абсолютно всем. Врачи делают санитарскую работу. Никто не говорит: у меня высшее образование, я буду заниматься только бумажками, а ты подтирай за ними... Сами понимаете, что. Такого нет. Каждый вносит свой вклад. Врачи, их вклад — они очень сильно стараются. Я даже горд за свою медицину. Конечно, не везде так. Много где не выплатили. Я сам, говорю, сомневаюсь в выплате, но остается верить. Как говорится, в Россию можно только верить. Больше ничего не остается. Опять же, если забунтовать, не работать, то кто будет делать? Поэтому альтруистично себя настраиваем и работаем».