Книга

13 сентября 2017 - 16:26
Отрывки из книги Елены Колиной «Двойная жизнь Алисы»

Российская писательница Елена Колина родом из Петербурга выпускает роман «Двойная жизнь Алисы». Его сюжет построен вокруг полотна Татьяны Глебовой и Алисы Порет «Дом в разрезе», который хранится в Ярославском художественном музее. «ЯрКуб» рассказывает о новой книге Колиной и публикует фрагменты романа.

Отрывки из книги Елены Колиной «Двойная жизнь Алисы»


«Роман о взрослых девочках» — с таким подзаголовком выходит «Двойная жизнь Алисы». В тексте переплетаются два времени одного города: петербургская современность и 30-е богемного Ленинграда. Героини первого — Рахиль, которая чувствует себя неуютно как дома, так и в элитной школе, и художница Алиса, чей муж-писатель ушел к бухгалтерше с их совместно нажитыми детьми далеко не младенческого возраста. Второе время олицетворяет ученица Филонова и подруга Хармса, Алиса Порет. Сюжет завязывается, когда прикинувшаяся консьержкой Алиса находит в мешке, выброшенным «новым русским», куски изрезанной картины и записки, по всей видимости принадлежащие кругу «чинарей» и Порет. У Алисы с Рахилью начинается оживленная переписка по электронной почте. Столь разновозрастным барышням есть, что обсудить помимо поисков «откуда ноги растут» найденных фрагментов картины (которые, разумеется, ведут читателя к «Дому в разрезе»). Разговор идет о любви, личностном выборе, семейных отношениях, смысле жизни. Не на возвышенных тонах, отнюдь: чего только стоит фраза «Как только узнаю, в чем смысл жизни, сообщу эсэмэской».

— Елена Колина как никто в современной прозе умеет говорить о главном легко и увлекательно. Ее новый роман — из тех, что кладут под подушку, перечитывают, ставят на полку любимых книг, столько здесь смыслов и фраз, чтобы дружить, любить, и быть счастливым, — рецензирует книгу Елена Елагина. — В одном из давних интервью Колина сожалела, что ей недоступен жанр детектива. Но прошло время — и вот он перед нами! Причем не кровавый детектив мясной лавки, а детектив интеллектуальный, я бы сказала еще одно, крайне важное в современной ситуации, слово — детектив просвещенческий. Недаром в романе при каждом упоминаемом историческом лице — сноска с кратким пояснением, кто таков и чем знаменит и интересен, хотя человек культурный, образованный не может не знать этих имён, но современному читателю, особенно молодому, такие подсказки вполне могут пригодиться.

«Дом в разрезе», полотно, превращенное Ярославским художественным музеем в «многотажный» проект с порталами в эпоху ленинградского авангарда, сериалами музейных встреч, с личным сайтом и приложением, уже давно шагает в массовую культуру без помощи Ярославского художественного. Музей поддерживает историю его самостоятельной жизни, поэтому 15 сентября в его стенах пройдет презентация романа Колиной. Автор приедет в Ярославль, чтобы поговорить с читателями о влиянии художественного произведения на поколения и его способности порождать новые произведения. Чтобы разговор был предметным, «ЯрКуб» публикует два фрагмента из романа.


Рахиль против реальности


Рахиль ведет дневник как положено, с полным осознанием того, что дневник будет издан, прочитан, изучен, откомментирован и помещен в музей. Нередко намеренно путается в датах и фактах, петляет, заметая реальность хитрым рыжим хвостом, желая сбить с толку издателей и потомков.

Поскольку дневник, документ эпохи, откровенно предназначается для печати, то Рахиль не пренебрегла самопрезентацией.

Дневник Рахили

Мое имя Рахиль, или Рахель, или Ракель, или Рашель. Так меня назвал отец, назвал и уехал в Израиль. Мама говорит: «Этот недостойный человек должен был подумать о тебе, беззащитном ребенке, остающемся в антисемитской стране». Но это ее обычное вранье со всех сторон! Такое подлое вранье: в одном вранье сразу три, и не знаешь, какое из трех первым опровергнуть.

Прежде чем опровергнуть вранье, хочу отметить два важных пункта:

1. Лучше уйти. Имею в виду в иной мир. Это мое осознанное решение: лучше уйти.
Лучше уйти, чем страдать, учиться, слушаться, соблюдать правила приличия и, по выражению мамы, «радоваться, что родилась в такой семье», «соответствовать». Конечно, остающихся на земле жаль (в моем случае это папа), но для уходящего начинается самое интересное. Сейчас октябрь, до апреля осталось пять месяцев, — в апреле для меня начнется самое интересное.

2. Ведение дневника было обязательно для масонов. Масон писал, как все обычно пишут в дневнике, о чем думает, что чувствует. Но вот что самое важное: масон на заседании масонской ложи зачитывал свой дневник!.. И другие масоны говорили ему, что хорошего и что плохого в том, что он думает, что чувствует и как ведет себя. Это гениальный способ воспитания нравственности!

У нас сейчас человек пишет в Фейсбуке, как будто ведет публичный дневник, но разница принципиальная — в Фейсбуке тебя никто не критикует. Никто не напишет: «то, что ты чувствуешь, плохо» или «ты ведешь себя плохо». А если напишет, то отправится в бан. Это жестко: ставь мне лайк или я тебя забаню, соглашайся, что я хороший, или уходи вон. Получается, у человека нет нравственных ориентиров.

Кроме публичного чтения дневников масоны вели переписку: каждый масон рассказывал нескольким другим масонам, имеющим более высокое положение в ложе, что происходит в его жизни и душе. Как это прекрасно! Как это правильно! Каждый мечтает о друге, который выслушает. Такие отчеты дисциплинируют внутреннюю и внешнюю жизнь.

Дневник я уже веду, хорошо бы еще затеять переписку. Да где же возьмешь внимательных к тебе масонов более высокого положения! (Надеюсь, понятно, что я шучу.) Или хотя бы просто достойного человека, которому не жаль тратить на тебя время! (А вот тут не шучу.)

Так вот, мама трижды врет. Три вранья вообще выгодней, чем одно: это знают все, кто часто врет.

Первое вранье: мой отец не бросал меня. В Израиль она собиралась вместе с моим отцом, сначала в Израиль и дальше в Америку (мама оценивает это как свое временное умопомрачение). Мама переменила свои планы в аэропорту перед вылетом (тут я ею даже отчасти горжусь: она человек, способный на резкий поступок — на паспортном контроле развернулась со мной на руках и ушла обратно на родину. Я бы не смогла, поплелась бы, как овца, куда влекут судьба и принятые на себя обязательства).

Мне было три года, и я все помню: как меня сначала вели за руку с Родины (через таможню, паспортный контроль), а потом на руках тащили обратно (паспортный контроль, таможня). Не у каждого ребенка была такая мгновенная перемена участи, поэтому я часто думаю о судьбе — как она складывается и от чего зависит, — от чужих решений. Странно, что один человек может иметь над другим такую власть: мама решила мою судьбу мгновенно. Я могла бы жить с отцом в Америке, а живу в Питере с папой.

Вранье второе: я не беззащитная. Я из Семьи. Все мои предки со стороны мамы есть в Википедии, о них написаны книги по истории кино, театра, музыки, архитектуры. Три поколения «мастеров культуры». Мама называет нашу семью «старые деньги»: деньги здесь ни при чем, это просто выражение, которое используется специально для того, чтобы его не все понимали, — чтобы отделить своих от чужих. Имеется в виду, что наша семья с историей, семья из Википедии. Семья, которая является частью системы связей, в которой само собой находится все, что нужно. Так что я не беззащитная, за мной Википедия, если что.

Ну, и наконец, страна наша не более антисемитская, чем любая другая. Дома, в Питере, я никогда не сталкивалась с антисемитизмом.

Ох, нет, кроме одного случая: мой брат поссорился с одноклассницей из-за какой-то детской ерунды и крикнул ей «жидовка-морковка», после чего мама с папой принесли ее родителям глубочайшие извинения, виски и торт. Смешно в этой истории все: девочка была не еврейка, а глупый Матвей, напротив, считал, что это он «жид», еврей, как я, и просто срифмовал. Смешно, что родители так испугались прослыть антисемитами. Смешно, что глупая выходка моего собственного брата — это единственный раз, когда я «встретилась с антисемитизмом». Думаю, время такое — не до евреев вообще. Сейчас других ненавидят, не евреев: теракты в метро не евреи же совершают. Я это к тому, что мой родной отец передо мной не виноват, и я благодарна ему за свое имя.

Мама уверяет, что имя влияет на человека, и имя Рахиль сыграло свою роль в том, что я такая нервная, возбудимая, высокомерная, холодная, скрытная, не поддающаяся воспитанию дрянь. Если кое-что покажется противоречием (разве может человек быть одновременно возбудимым и холодным?), то да, это не ошибка, это все я. И «возбудимая» — я, и «холодная» — я, вот такая я противоречивая дрянь. Что, черт возьми, нужно сделать, чтобы мама тебя любила?! Трудиться, слушаться? Самой любить маму? Изменить имя? Если бы мама могла, она бы запретила мне помнить, что мое имя Рахиль (Рахель, Ракель, Рашель). Антисемитизм же не дремлет! Дома меня называют Раша.

А в школе-то меня зовут Рашка! Раша, Рашка — как Россия. Мама иронизирует: «Рахиль в России н е в о з м о ж н о», но я Рахиль-Рашка.

Ну, и кое-что еще, нескромное, но необходимое для будущих читателей моего дневника: я, как и полагается быть Рахили, красавица с большими грустными глазами, «которые скрывают печаль и тайну». С печалью все ясно: у любого человека с приемлемым интеллектом имеется печаль. Но тайна не у всякого есть. У меня есть две.

Одна тайна — это то, что лежит у меня под матрацем. Не найдут, потому что я недвижимо лежу сверху.

Вторая тайна: я не просто так живу (до апреля, как я уже говорила). Я живу против своей эпохи.

Да нет же, это не подростковое идиотство! Объясняю. Сейчас время симулякров.

Симулякр — для тех, кто не знает, — модное слово, означающее копию того, чего на самом деле нет. Например, вы делаете разными хитрыми способами фотографию цветка — на самом деле это не настоящая фотография, а технологии. Но и цветка на свете нет! Где цветок? Можно на него взглянуть, понюхать, как он пахнет? Его нет. Это симулякр.

Еще пример: социальные сети — это симулякр дружбы. Или наши учителя — симулякры настоящего учителя из «Доживем до понедельника». Или моя мама — притворяется, будто любит меня. У нее нет ко мне материнских чувств, она изображает то, чего никогда не испытывала. Это симулякр.

Симулякр всегда пошлость. Разве может быть не пошлым изображение цветка, которого нет в природе? Игра в дружбу? Имитация любви, которой никогда не было? У меня есть миссия. Моя миссия — доказать, что в эпоху симулякров можно быть живым. Для этого и апрель, понимаете? Для этого Париж. В Париже я совершу самое важное дело — уйду по своей воле, и это будет не конец, а начало! Почему в Париже? Потому что я так хочу. Кажется, человек сам может выбирать, где покончить с прежней жизнью и начать новую?..


Переписка Алисы с Рахилью


Рахиль, дорогая!

Пожалуйста, умоляю, скорей посмотрите «Хармс + Алиса Ивановна + Татьяна Николаевна + Александр Иванович!» Я нахожусь по делам в будке. Не имеет значения, где я. У меня плохой Интернет. Скорей ищите!

Дорогая Алиса, я быстро!

Пока вот что я нашла с первого клика: Даниил Хармс. Дневниковые записи. «…Алиса Ивановна была у меня до двух часов ночи».

Алиса Ивановна — это художница Алиса Порет, ученица Филонова. У Алисы Порет был роман с Хармсом.

«Я прошу Бога сделать так, чтобы Алиса Ивановна стала моей̆ женой̆. Но, видно, Бог не находит это нужным»… «Я был влюблен в Алису Ивановну, пока не получил от нее всего, что требует у женщины мужчина. Тогда я разлюбил Алису. Не потому, что пресытился, удовлетворил свою страсть и что-либо тому подобное…»

Алиса Порет жила вместе с художницей Татьяной Глебовой в начале тридцатых, Глебова — тоже ученица Филонова. У них был открытый дом, салон, где бывали поэты, музы канты, там было веселье, розыгрыши, романы, делали художественные фотографии. Некоторые картины они написали вместе. Потом Порет и Глебова поссорились и разъехались, их отношения прервались до конца жизни.

Александр Иванович — это поэт Введенский.

Ищу дальше.

Рахиль!

Они — художницы, а у меня здесь холсты. Они — художницы! А у меня — холсты! Понимаете? Холсты с осыпавшейся краской.

Понимаете? Художницы — холсты. Рахиль! А вдруг?

Ищите!

Алиса, я ищу.

Набрала в поисковике: «Алиса Порет, Татьяна Глебова, живопись, картины».

Я ищу, ищу, читаю, читаю… Вы думаете, что эти обрезки принадлежат кисти Порет или Глебовой?.. Но тогда почему обрезки, а не целые картины?

О-о-о! Вот это да!

Знаете что? Разрезанная на куски картина существует! Называется «Дом в разрезе».

Картина знаменитая.

Вот: «В 1931 г. А. И. Порет и Т. Н. Глебова написали живописную работу „Дом в разрезе“. Картина была высоко оценена П. Н. Филоновым. Судьба этой картины сложилась непросто: художницы разрезали ее надвое…» Из дневника Филонова: «Я уговорил также Порет и Глебову дать их вещи, и мы отобрали шесть работ; одна вещь — „Разрез нашего дома“, — писанная ими обеими, представляет чуть не все квартиры их дома и характеристику их жильцов, живущих как в норах. По улице перед домом везут красный гроб». Фрагмент с «красным гробом» утрачен.

Картина находится в Ярославском художественном музее.

Я сейчас смотрю на картину. У картины «Дом в разрезе» НЕТ ЛЕВОЙ НИЖНЕЙ ЧАСТИ.

Алиса, почему бы вам не пойти туда, где хороший Интернет? И посмотреть картину?

Хотя мне бы тоже казалось, что нужно сидеть рядом с холстами, а то вдруг они улетят.

Алиса, вы тут? Расстроились, что красного гроба нет, сидите и причитаете: «Нет у меня красного гробика, нет…»?

Алиса, у вас прямо какая-то детская жадность к чудесам. Найти записки с упоминанием Хармса — это чудо. Вы прямо как ребенок! Два чуда слишком жирно!

Теперь вы думаете, что эти грязные холсты в халате — утраченная часть знаменитой картины, которую уж, наверное, обыскались… Что сейчас вы увидите на одном из обрезков красный гроб — и дело в шляпе? Вы до сих пор верите в Деда Мороза, утром в Новый год шарите под елкой?

Рахиль!

Не будьте такой взрослой! Ну, а вдруг, вдруг не слишком жирно?

Впрочем, что гадать? На двух обрезках геометрические фигуры, это — не красный гроб. Остается третий холст. Если это красный гроб, то не жирно. А если нет, то нет.

Алиса! Ну что?!

Рахиль, вот подробный отчет.

Я развернула третий холст, разложила на полу. Чихнула от пыли пять раз, потекли слезы, ничего не видно.

Встала, взяла сумку, достала кларитин, проглотила таблетку без воды. Всегда ношу с собой кларитин от аллергии на случай цветения или запаха свежескошенного сена… Да, я вас интригую! Наклонилась, чихнула, зажмурилась, открыла глаза: увидела. Нет. Холст такой грязный, не разглядеть ничего.

Мне бы пригодилась лупа. Но лупы нет, есть очки для чтения мелкого текста, слишком сильные. Ношу их с собой для того, чтобы читать срок годности продуктов, но никогда не читаю. Надела очки, наклонилась, упала лицом на холст.

Рахиль!

На холсте красный гроб. Люди несут красный гроб. Грязные обрезки во фланелевом халате оказались фрагментами знаменитой картины. Ну что, не жирно?!

Хочу немедленно сообщить о находке в Ярославский музей. Пришлите мне, пожалуйста, их телефон.

Не могу перестать чихать, кларитин не помогает, концентрация пыли выше допустимой.

Дорогая Алиса,

какое чудо, прямо невозможно привыкнуть!

(4852) 30-48-31 директор музея (4852) 32-81-85 зам. директора (4852) 32-81-90 гл. хранитель»...

22 августа 2017 - 16:13
ЯГПУ издал экологическую азбуку с иллюстрациями правнучки Константина Ушинского

23 августа в ЯГПУ им. К. Д. Ушинского пройдет презентация книги для первоклассников «Красная азбука природы Ярославского края». Издание подготовил университет при поддержке Фонда содействия разитию Ярославля и Ярославской области.

ЯГПУ издал экологическую азбуку с иллюстрациями правнучки Константина Ушинского

Идея подготовить экологическую азбуку родилась в педагогическом университете. Два года назад его преподаватели издали книгу сказок и рассказов К. Д. Ушинского с иллюстрациями его правнучки Ирины Хале. Работа получила диплом конкурса «Ярославская книга — 2015» и была отмечена Фондом Анатолия Лисицына «Общественное признание». Ее переведут на английский язык для издания в странах Европы.

Ранее в области не выходили экологические буквари и азбуки. Издание «Красной азбуки природы Ярославского края» станет одним из заметных событий, приуроченных к Году экологии. В книге содержатся рекомендации по бережному отношению к природе, сведения о редких и вымирающих растениях и животных в стихотворной форме. Азбуку подарят первоклассникам города, воспитанникам 15 детских домов области и библиотекам. Тираж — 8300 экземпляров. Азбука начинается с обращения мэра Владимира Слепцова.

29 июня 2017 - 12:45
В Ярославле презентуют первую в России книгу на езидском языке

Сборник стихов езидской поэтессы Нарина Латиф «Раненое сердце» будет представлен общественности сегодня, 29 июня. Торжественный вечер состоится в конференц-зале «Первомайский» гостиницы «Которосль» в 17:00. Уникальность события в том, что это первая в России книга, выпущенная на езидском языке.

В Ярославле презентуют первую в России книгу на езидском языке

Сборник стихов езидской поэтессы Нарина Латиф «Раненое сердце» будет представлен общественности сегодня, 29 июня. Торжественный вечер состоится в конференц-зале «Первомайский» гостиницы «Которосль» в 17:00. Уникальность события в том, что это первая в России книга, выпущенная на езидском языке.

Именно в Ярославле в 1996 году впервые в России была зарегистрирована областная общественная организация «Езиды».  К настоящему времени в Ярославском регионе насчитывается около 6 тысяч представителей этого уникального этноса. ЯООО «Езиды» всеми силами способствует укреплению добрососедских отношений между разными народами, живущими на ярославской земле. Своим личным примером езиды стараются подчеркнуть безусловную ценность труда, профессионального образования, художественного творчества, воспитания детей в уважении к людям разных национальностей и вероисповеданий.

С учетом того, что у езидского народа нет ни своего государства, ни автономии, одно из ведущих направлений деятельности ЯООО «Езиды» — бережное сохранение национальной культуры, езидской письменности и языка.  За годы жизни в России культура езидского народа стала полноправной частью многонациональной российской культуры.

Источник: мэрия города

 

13 июня 2017 - 15:25
Буктрейлер #12. «В Питере жить»

«В Питере жить: от Дворцовой до Садовой, от Гангутской до Шпалерной. Личные истории» — продолжение придуманного редакцией Елены Шубиной цикла «городской прозы», начало которому положил сборник «Москва: место встречи». Но «В Питере жить» — это вам не в Москве. Что и говорить — другая ментальность, петербургский текст.

Буктрейлер #12. «В Питере жить»


«ЯрКуб» в числе первых получил заветный томик. Помимо того, что он прекрасно оформлен, внутри целая бездна историй, рассказанных «знаковыми лицами» города на Неве. Об этом и многом другом рассказывам вам в очередном выпуске буктрейлера.

4 апреля 2017 - 09:38
Буктрейлер #10. Шамиль Идиатуллин «Город Брежнев»

Брежневым в позднесоветское время назывались Набережные Челны — город, где прошли детство и юность Идиатуллина. Все пережитое было слишком огромно, слишком значимо, чтобы оставить в забвении, поэтому журналист и писатель закончил «Город Брежнев», работа над которым заняла 10 лет.

Буктрейлер #10. Шамиль Идиатуллин «Город Брежнев»



Роман мимикрирует под позднесоветскую прозу и явно вмещает в себя больше фактуры, чем это необходимо. Но как не описать новостройки и общаги, воскресные ритуалы, подростковые интересы и рождение подростковых группировок? «Город Брежнев» напомнит читателю восьмидесятые со всеми их приметами. А если напоминать нечего, то со вкусом о них расскажет.

Интервью
13 марта 2017 - 15:14
Отрывок из книги Яна Левина «К последнему морю»

Ярославский бизнесмен, краевед, коллекционер и писатель Ян Левин выпустил в свет свою очередную книгу. Она посвящена путешествиям: с 2001 по 2017 год автор побывал в 59 странах. «ЯрКуб» публикует отрывок из книги.

Отрывок из книги Яна Левина «К последнему морю»

Отрывок из книги Яна Левина «К последнему морю»Отрывок из книги Яна Левина «К последнему морю»


Как рассказывает Ян, путешествует он всю сознательную жизнь. Но только десять лет назад, в марте 2007 года, из поездки на Кубу сложился первый полноценный рассказ.

— Мои читатели настоятельно рекомендовали издавать истории в печатном виде. Однако преобразовывать интернет-заметки в жанр классического литературного произведения — тяжелый труд. После того, как я отфильтровал записи, а Антон [Антон Голицын, главный редактор книги «К последнему морю»] отредактировал их, сократив почти вдвое, получился увесистый том в 630 страниц, — говорит Ян Левин.

Антон Голицын, который осенью 2016 года выпустил свой роман «Новейшая история города «Р», описывает «К последнему морю» как некую «инструкцию по самостоятельному освоению заграницы» и развернутое эссе «на темы от русского национального характера до роли пива в мировой культуре».

— Большинство путешествий [Яна] носят спонтанный характер. Наметил маршрут, нашёл спутников, бросил в рюкзак самое необходимое, купил билеты и поехал, а где жить, что делать, и как себя вести — будет ясно на месте. Вакханалия Октоберфеста в Германии и поклонение Ким Ир Сену в Северной Корее, свободная любовь по-кубински и стычка на овощной базе в Венгрии, полёт над Нью-Йорком и кража в Португалии — путевые записки Яна Левина читаются как приключенческий роман. Но не только, — пишет Антон Голицын.

Презентация книги ожидается в апреле. А пока «ЯрКуб» предлагает прочитать отрывок, любезно предоставленный автором.

РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО

Людям, которым при рождении Господь Бог вонзил шило в задницу, нелегко приходится в семейной жизни. Когда грудь распирает от энергии, голову — от желаний и возможностей, когда душа ежедневно мечется между выбором издать новую книгу или поучаствовать в какой-нибудь авантюре на Ближнем Востоке, то, согласитесь, сложно выбирать сандалики для дочки. Белые с жёлтым? Или лучше взять вот эти, на вырост, но более маркие? С бантом?

А всего аж трясет, как ракету SS-20 перед стартом. Хочется либо забухать с маргиналами, либо сходить в Венскую оперу, либо начать амбициозный проект по строительству моста между Владивостоком и японским островом Хонсю. В общем, вонзили шило, и это навсегда.

Авантюристический пар надо стравливать, и очень хорошо, когда это удается сделать вкупе с интересами семьи. В 2013 году на выручку пришла подруга жены, живущая под Майкопом, это Республика Адыгея.

Подруга давно зазывала нас в гости, а тут назрел какой-то свободный домина на окраине станицы. Горы, свежий воздух, семачки, сельская идиллия. Мы решили туда поехать на майские праздники, которые, правда, несколько затянулись — с 28 апреля по 21 мая, зато появилась потрясающая возможность для стратегического маневра. Доедем на машинах до Кавказа, и, пока семья с родственниками отдыхает в Республике Адыгее, я успею куда-нибудь сгонять, а потом всех родственников с Кавказа забрать. Куда пуститься вразнос? Выбор был очевиден. Южная Америка. Я всегда туда хотел.

Начать знакомство с континентом мы решили со знаковых городов и мест. Мы — это я и мой извечный сокамерник Валентин. Он, как и Остап Бендер, хотел пройти в белых штанах по Рио-де-Жанейро. В солнечные апрельские дни, забаррикадировавшись в амбаре, мы с Валентином планировали имперские планы по захвату Южной Америки, ну или хотя бы небольшой её части.

— Куда ещё едем? Как будем залетать в Южную Америку? — нервничал Валентин, кусая дужку очков, которые он приобрел по случаю для солидности.

— Надо заплывать с островов Зелёного Мыса, как португальские мореплаватели, — рисовал радужные фееричные перспективы Ян Александрович. — Сухогрузы, круизные лайнеры, танкеры, чем мы хуже Тура, прости господи, Хейердала.

— В Каракас билеты есть. Недорого, — воодушевлялся Валентин.

— Ограбят там по-бырику, и весь сказ. Ты же не любишь, когда тебя грабят.

— Лима?

— И там ограбят. И вообще, в Перу если и ехать, так в Анды.

Мучения были мужественно пресечены покупкой билетов в Рио-де-Жанейро — город каштанов и куплетистов. Регулярные рейсы в Бразилию из Самого Светлого Государства на свете пока не летают — так что надо с пересадками. Туда — в Лондоне, назад — в Германии, во Франкфурте. Во Франкфурте был шанс вылезти, так как есть «шенген», а в Лондоне — как повезет, визы нет, но есть аморфное право выползти в город на 24 часа без визы.

Аргентина, Бразилия, Уругвай вот уже несколько лет как встали на путь света и справедливости, перестали блуждать в царстве порока и тьмы и теперь пускают русских без виз. Точка сбора участников регаты — город Москва, куда я прибуду после того, как отвезу семью на Кавказ.

Итак...

Аэропорт. Как обычно, «Гиннес» перед вылетом — как гласит народная мудрость, «не выпил перед рейсом „Гиннеса“ — быть беде». Я не пил до этой поездки практически месяц и радостно подёргивался. Лондонские пабы открывали шикарные перспективы. Мы же летим с пересадкой в Лондоне, и велик шанс, что удастся там вылезти сегодня на весь световой день! Взлёт! Самая Светлая Страна на свете (сокращенно СССС) остается далеко позади. Впереди неизвестность.

Неизвестность началась со столицы Великобритании, города Лондона, где нам предстояло увлекательно провести ближайшие одиннадцать часов. Я немедленно надел свою первую из четырёх походных маек. Первая предназначалась для Лондона, имела целью нести свет кириллицы в царство мрака латиницы и гласила: «Ландэн из зе кэпитал оф Грейт Бритн...» На спине текст дублировался на латинице для людей, до сих пор не вставших на путь кириллического Просветления, но желающих это сделать. Это начало легендарного топика из учебника английского языка, благодаря которому я в своё время поступил в университет и стал учителем английского языка. Надо было платить по долгам, и я отдал знаменитому тексту должное.

Великобритания вот уже много лет уходит от меня. Сколько уже было вариантов посетить эту страну, сколько разных сомнительных тем и авантюр — не счесть, но всё как-то не складывалось. Виновата, конечно, собственная лень — неохота ехать в столицу СССС, в посольство, и доказывать там этим высокомерным чувакам с моноклями и тростями, что ты не собираешься в Вест-Энде красть из почтовых ящиков добропорядочных английских граждан счета на бытовые услуги, по ним брать в кредит сотовые телефоны и сливать их в Ист-Энде за полцены скупщикам краденого из Пакистана.

— А откьюда вы всё это знаете, вы мошьенник?!

— По долгу службы.

Когда встает выбор, ехать ли в посольство и убивать целый день или скататься практически в любую другую страну, решение всегда очевидно. Но Лондон-то посмотреть хочется, знаковый всё-таки город. Пабы опять-таки, «карри-хаузы», королева старенькая уже. И вот появился супершанс. Мы специально купили билеты так, чтобы между самолетами было десять часов — как раз вылезти в город, купить велосипеды, объехать столицу Англии, прошвырнуться по пабам, а потом сбросить велики с Лондон-Бридж в Темзу — нам же всё равно улетать.

Русским нужна виза, но если выползать на 24 часа — то можно и без визы, есть такая оговорка в законодательстве. На личное усмотрение пограничника. Надо только показать свою благонадежность, билеты из Англии на ближайшие сутки, не дышать в лицо оному пограничнику перегаром, ну и всё в ажуре.

Погранец, если убедится в твоей хорошести, как правило, без проблем впустит в свою бесценную страну. Бывает, и не впускает, это же на его усмотрение, но это бывает редко. Я кое-что читал по этой теме, примерно девять из десяти человек пускают. Остальные редкие случаи списывают на бронелобость, ПМС, ненависть к белой расе, перегар, ну и прочая, и прочая, и прочая.

«Главное — не попасть к Чалме», — предостерегали мудрые люди с разнообразных интернет-ресурсов. Чалма — это сотрудница родом из бывших индийских колоний, мусульманских, так сказать, взглядов на происходящее вокруг чалмы. Я думаю, бессмысленно уже говорить, что к Чалме мы и попали. Пограничники представляли собой чудесную палитру выходцев из разных земель бывшей Британской империи: смешались за стойками веснушки, дреды, пятнышки на лбу, лошадиные скулы, блондинистые локоны, красные пивные щеки, чёрные лица, ну и, конечно же, затесалась одна чалма.

— Ваши паспорта.

— Пожалуйста.

— Ваши визы?

— У нас нет виз. Мы русские и хотели бы воспользоваться возможностью выйти в Лондон на 24 часа. Покурить, зайти в паб, поклониться мощам Шерлока Холмса, в общем, потратить у вас наши нефтяные денежки, заработанные при кровавой русской диктатуре.

Впрочем, дама всё это уже не слушала, так как уже после слов «У нас нет виз...» улыбка моментально слетела с её толерантного лика. Как будто я вместо «У нас нет виз...» сказал: «Мне приказали убить королеву. Я ничего не понимаю. Я просто должен убить королеву. Дайте мне убить королеву».

— Но у вас в таком случае должны быть туристические визы!

Ну и всё... броня. Мы объясняли ей еще минут десять, что у неё есть право, что это законно, что это на её усмотрение, махали перед ней билетами в Бразилию, не хватало только взять в руки балалайку и сплясать прямо там камаринскую. Офицер, сидевшая рядом и с самого начала внимательно слушавшая наши речитативы, неожиданно сказала на чистом русском:

— Ребята, с этими бесполезно. Ничего у вас не выйдет.

В итоге мы с Валентином плюнули и пошли в транзитную зону аэропорта Хитроу с мыслями вернуться позже, когда будет пересменок и этот эсэсовский эскадрон смерти разъедется по пабам и «карри-хаузам». А там снова можно будет попытать счастья. Проходя мимо длинных залов ожидания, мы на эмоциях между собой вели теософическую дискуссию.

— Тому, кто это придумал, надо в голову гвоздь забить.

— Я его презираю.

Но совсем скоро настроение улучшилось. После небольшого сеанса знакомства с английской пабной культурой мы начали обход своих владений. Нам предстояло провести здесь около девяти часов. В безмерной транзитной зоне нами был вскрыт духовный и культурный центр, состоящий из 12 баров и кабаков. Что делать, придётся обойти их все, используя традиционную в таких случаях тактику «Выжженная земля». Если в каждом торчать хотя бы по полчасика, наблюдая за официантками, изучая цвет запонок администратора, прикидывая стоимость столешниц, то можно убить шесть часов! Что мы с успехом и проделали. Поехали!

В принципе, чем дальше, тем нам становилось всёравнее. Оказывается, в транзитной зоне можно заняться столькими интересными вещами! Можно наблюдать за пассажирами, можно тестировать всяческие сладкие штучки, главное потом не лопнуть, можно думать над хитростями дизайна, глядя на правильно оформленную капиталистическую витрину. Можно освежить в голове топик «Лондон» из курса английского языка, можно пялиться в табло вылетов, сыграть в игру «Куда летим в следующий раз». Просишь соседа назвать любую цифру до пятнадцати, а потом считаешь с начала табло вылеты-города. Какой город выпадет — в тот и летишь в следующую поездку. Можно затариться английской сувениркой, мы ж в Лондоне. Потом можно будет понторезить перед первокурсницами в кафе «У Палыча» на улице Светлой, что в губернском городе на Верхней Волге.

— Ой, какая клёвая майка...

— В Лондоне брал! (Небрежно)

Однако все эти меры не помогли. И тогда в дело пошел джокер, тяжелая артиллерия, козырь в рукаве, засадный полк Дмитрия Донского, решающее слово, железный аргумент, ну, в общем, смысл ясен. Мы начали пить испанский херес прямо в зале ожидания, налив его в бутылочку из-под минералки «Сан-Пеллегрино». Ну и всё, дело в шляпе. Можно ходить хоть перед носом у полиции, утирая пот со лба и попивая водичку:

— Ну и жара у вас тут в Хитроу. Вытяжка, что ли, хреново работает?

... Но мы с Валентином сразу проследовали в морской бар. В морском баре подавали всяческих морских гадов, русский рыбный балык, икру, мидий, устриц. С «Сан-Пеллегрино» идёт на ура. Валентин впервые попробовал устрицу и сидел шокированный, ничего не понимая: то ли озарение, то ли выплюнуть, пока не поздно.

— Представь, что ты пьешь полужидкое море, — советовал опытный подельник Валентина, то есть я. — Да запивай водичкой, ещё вкуснее будет.

Валентин кушал устрицу, запивал хересом и не протестовал. Желание выйти в Лондон пропало окончательно. Наверное, потому, что уже объявили посадку.

Ну ладно, что там... до свидания, Лондон, в очередной раз ускользнувший от меня. До свидания, чтоб ты провалился!

Нас ждет Рио-де-Жанейро! Вот он, самолет, который перенесёт нас через океан, борт бразильской авиакомпании «ТАМ». Нет нужды пояснять, что она немедленно была переименована нами в авиакомпанию «Здесь». Бонусы от «Здесь» — носочки и зубная щётка. Носочки чумовые, я в них ещё две недели ходил, прям вечные. После целого дня Лондона, серьезных испытаний и лишений, «Сан-Пеллегрино» и мидий мы, естественно, сразу вырубились.

Лично я очнулся, уже только когда мы летели рядом с городом Сальвадором, что в Бразилии. Посадка, быстрый выход, рассвет, в ноздри сразу ударил характерный тёплый и влажный воздух. Бразилия!..


Фотография Яна Левина

30 января 2017 - 09:54
Буктрейлер #8. Макsим «Это же я»

Год назад певица Макsим давала интервью корреспонденту «ЯрКуба», а сейчас у нас есть возможность, не встречаясь с артисткой, узнать больше о ее жизни. Все благодаря автобиографии, которую обладательница мужского имени и ангельского голоса выпустила в декабре 2016 года. Оставить это событие без внимания мы не могли, поэтому решили посвятить книге «Это же я» наш очередной буктрейлер.

Буктрейлер #8. Макsим «Это же я»



Год назад певица Макsим давала интервью корреспонденту «ЯрКуба», а сейчас у нас есть возможность, не встречаясь с артисткой, узнать больше о ее жизни. Все благодаря автобиографии, которую обладательница мужского имени и ангельского голоса выпустила в декабре 2016 года. Оставить это событие без внимания мы не могли, поэтому решили посвятить книге «Это же я» наш очередной буктрейлер.

Макsим уже десять лет на российской сцене, но что мы о ней знаем? Певица не распространяется о личной жизни, мало рассказывает о своих увлечениях. В книге же она честно и с юмором пишет о самом важном: взрослении, жизни в Москве, первых гастролях и беременности. По всей видимости, у Макsим есть дар убеждения, так что даже скептики проникнутся историей ее жизни. Да, сейчас многие звезды принялись за перо. Но у Марины Максимовой рассказывать получается на удивление занимательно. Так что если вы хотите узнать певицу по-настоящему, открывайте эту книгу.

30 декабря 2016 - 15:37
Буктрейлер #7. Жан-Кристоф Гранже «Конго реквием»

Декабрь заканчивается, а вместе с ним и целый год подходит к концу. Последний буктрейлер сезона-2016 перед вами. Он посвящен детективу французского писателя Жана-Кристофа Гранже «Конго реквием».

Буктрейлер #7. Жан-Кристоф Гранже «Конго реквием»



Декабрь заканчивается, а вместе с ним и целый год подходит к концу. Последний буктрейлер сезона-2016 перед вами. Он посвящен детективу французского писателя Жана-Кристофа Гранже «Конго реквием».

Гранже, недавно поразивший поклонников первосортным триллером «Лонтано», в новом романе погружает читателей в атмосферу леденящего кровь расследования цепочки загадочных ритуальных убийств, как две капли воды похожих на те, что некогда совершал в Конго знаменитый серийный убийца по прозвищу Человек-гвоздь. Эрван Морван, наследник Морвана-старшего, бросается в конголезские джунгли, надеясь, что разгадка таится именно там. Но все оказывается гораздо сложнее, и уже вся семья рискует жизнями в поисках маньяка. Роман великолепно написан, Гранже не скупится на подробности и искусно плетет интриги. И если вдруг вы не читали «Лонтано», «Конго реквием» расскажет сразу две истории.

21 декабря 2016 - 12:18
Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»

Книга журналиста Андрея Григорьева «Танцующие в круге. Площадь Волкова в истории Ярославля» была представлена широкой публике 19 декабря. «ЯрКуб» с разрешения автора публикует отрывки из главы «Как Ярославль спасал «Европу».

Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»

«Танцующие в круге» — книга не только и не столько о площади Волкова, прилегающих к ней улицах, памятниках архитектуры и событиях, что происходили в этой плоскости координат, сколько о людях, своими руками творивших историю. Она предлагает путешествие сквозь время в едином пространстве, знакомом каждому ярославцу. Огромный массив данных, проработанный Григорьевым, включает материалы, опубликованные впервые. Чтобы не оставаться голословными, мы предлагаем читателям познакомиться с фрагментами из главы о «Европе» — некогда двухэтажной гостинице с громким названием, затем презентабельном отеле для именитых постояльцев, в годы становления СССР — гостинице № 1, едва не уничтоженной в 80-е и воссозданной в начале XXI века.

Как Ярославль спасал «Европу»


Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»

Фото Андрея Григорьева (иллюстрация из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге. Площадь Волкова в истории Ярославля»)


Названия многих ярославских гостиниц, существовавших до революции, давно исчезли с карты города. «Бристоль», «Царьград», «Берлин», «Лондон», «Централь», «Столбы», «Северные номера» и многие другие сейчас остались лишь в памяти краеведов да в исторических книгах. Но одно из них — «Европа» — и сегодня гордо красуется на фасаде здания, обращённого парадным подъездом прямо на Волковский театр. Правда, гостиницы в этом доме нет, да и само здание к началу ХХI века стало, мягко говоря, несколько другим.

Комсомольская улица, которую со стороны площади Волкова открывает «Европа», состоит всего из одного квартала. В конце его, на углу улицы и Богоявленской площади, стоит ещё одно примечательное здание — в нём в XIX веке находилась роскошная гостиница Пастуховых, где во время путешествия по России даже останавливался знаменитый автор «Трёх мушкетеров» Александр Дюма (в советское время здесь поселился Ярославский почтамт). Начиная с XVIII века весь этот квартал занимали гостиницы и постоялые дворы, отчего улицу в обиходе называли сначала Постоялой, а потом — Большой Линией постоялых дворов.


Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»

Иллюстрация из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге. Площадь Волкова в истории Ярославля»


Являясь частью Московско-Вологодского тракта, улица в «дорегулярный период» проходила вдоль земляного вала и располагалась немного западнее. После того как земляной вал в соответствии с регулярным планом 1778 года был срыт, на его месте от монастыря до Власьевской башни образовалась большая рыночная площадь, западной границей которой и стала нынешняя Комсомольская улица (это название она получила в 1933 — в честь 15-летия создания ВЛКСМ). Деревянные дома были сломаны и в первой половине XIX века улицу застроили каменными домами, в которых разместились трактиры и постоялые дворы. К Власьевской башне с юга пристроили дом Салтыкова, рыночную площадь занял новый Гостиный двор, выстроенный по проекту архитектора П. Я. Панькова. Завершилось оформление улицы в 1850 строительством гостиницы Пастуховых.

В начале XIX века на углу Власьевской улицы и Большой Линии стояли два дома. В 1842 их перестроили и объединили — тогда здание было двухэтажным, во дворе располагалась конюшня. Владел домом купец Егор Петрович Анкудинов. Угол здания согласно старым планам был прямым. Название «Европа» впервые встречается в документах за 1877.

В 1878 двухэтажная «Европа» стала принадлежать сыну Егора Петровича — Ивану Егоровичу Анкудинову, а три года спустя он купил и примыкавший с запада по Власьевской улице трёхэтажный дом — за 26 тысяч рублей. Как выглядел тогда угловой дом с «Европой» — почти никаких свидетельств не осталось. Лишь на одной фотографии, снятой с Власьевской башни в конце 80-х — начале 90-х годов XIX века, видно часть фасада старой двухэтажной «Европы», примыкающей по Власьевской улице к трёхэтажному дому.

Как и его родитель, Иван Егорович Анкудинов держал в угловом доме гостиницу с громким названием «Европа». В начале 1890-х он решил коренным образом перестроить здание, сделав его трёхэтажным. Для этого он пригласил выпускника Императорской Академии художеств, классного художника архитектуры 1-й степени Александра Александровича Никифорова, только что перебравшегося в Ярославль из Петербурга и в июне 1892 назначенного по конкурсу на должность городского архитектора. Никифоров перестроил дом в духе модной тогда эклектики: угол здания был срезан, на третьем этаже сделали балкон, парадные фасады украсили сложными наличниками и лепниной. В результате «Европа» стала образцом роскошного декоративного оформления, соперничая отделкой с расположенным на другой стороне площади зданием театра.

Однако Ивану Егоровичу недолго довелось погордиться своим новым домом: 5 мая 1893 он скоропостижно скончался, не оставив завещания. Наследниками «Европы» и соседнего с нею дома остались вдова Анкудинова Мария Ивановна и её дочь Александра. При вступления их в наследство дома были оценены в 36 («Европа») и 26 тысяч рублей. Не чувствуя в себе сил заниматься всем этим огромным хозяйством, 29 апреля 1894 наследницы продали «Европу» ярославскому купцу Ивану Евстафьевичу Полякову. Вскоре он приобрёл и соседний дом по Власьевской улице.

В бельэтаже Иван Евстафьевич устроил для своего семейства шикарную квартиру из восьми комнат. Часть второго и весь третий этаж занимала гостиница «Европа» и ресторация того же наименования. Хотя гостиница была не такой уж и большой — всего 14 комнат — она пользовалась в городе таким же авторитетом, что и Кокуевская. В 1900, когда отмечался 150-летний юбилей открытия в Ярославле театра, организаторы только в этих двух гостиницах размещали почётных гостей праздника и артистов Малого и Александринского театров, а в ресторане гостиницы в эти дни устраивались «бесплатные завтраки, обеды и ужины для гостей, пожаловавших в Ярославль на Волковские юбилейные торжества». Разумеется, бесплатными они были только для гостей, а не для городского бюджета, истратившего на размещение и прокорм столичных знаменитостей полторы тысячи рублей.

Помимо «Европы» у Полякова была в Ярославле и другая недвижимость. Ему принадлежали дом с землёй на углу Духовской и Власьевской улиц, дом № 23 на Казанской улице напротив Волковского театра. В 1906 он купил ещё один дом, примыкающий к «Европе» по Большой Линии.

<...>

В своей 8-комнатной квартире семейство Поляковых проживало до самой революции. По переписи, проходившей летом 1917, в квартире были прописаны: сам Иван Евстафьевич, 49 лет, содержатель гостиницы «Европа», его жена Мария Асафовна, 45 лет, дочери — Анна, 22 лет, и Зинаида, 20, сыновья — Владимир, 19 лет, Александр, 17, Борис, 14, Виталий, 13, горничные Ипатова Александра Николаевна, 21 года и Сорокоумова Апполинария Павловна, 21, кухарка Наумова Анастасия Алексеевна, 45 лет.

Вскоре после победы Великого Октября вся недвижимость Поляковых вместе с гостиными и прочими гарнитурами была властью трудящихся национализирована. По «Европе» начал бродить призрак коммунизма. В духе времени ей дали безликое наименование гостиница № 1, а если и вспоминалось старое название, то не иначе как с прибавлением слова «бывшая». В 30-е годы в гостинице было 32 номера с 73 кроватями. А во время войны её фактически превратили в общежитие. Большую часть номеров заняли артисты и художники, говорившие друг с другом на непривычном русскому уху языке: в «Европе» поселились эвакуированные в Ярославль деятели культуры из оккупированной немцами Советской Эстонии.

В начале 1942 в облисполком поступило распоряжение Совета народных комиссаров Союза ССР от 21 января, подписанное зампредом СНК Розалией Землячкой: «Обязать Ярославский облисполком разместить в г. Ярославле государственные художественные ансамбли Эстонской ССР в составе 200 человек». Выполнить это решение было совсем непросто. Жилья в Ярославле катастрофически не хватало. Поэтому 24 февраля облисполком принял решение о временном уменьшении нормы жилой площади на одного человека до 4 метров, а горисполком обязал председателей райисполкомов «в пятидневный срок выявить наличие жилой площади, подлежащей уплотнению, и представить сведения в горисполком по прилагаемой форме». Тем не менее, эстонцев Ярославль принял со всем возможным радушием.

25 февраля исполнительный комитет Ярославского городского Совета депутатов трудящихся издал решение № 7 «О размещении государственного художественного ансамбля Эстонской ССР», в котором говорилось: «1. В связи с прибытием государственного художественного ансамбля Эстонской ССР в гор. Ярославль для творческой работы предоставить для этой цели кинотеатр „Гигант“, совместив работу ансамбля с работой кинотеатра „Гигант“. 2. Для размещения состава ансамбля предоставить гостиницу № 1 (быв. „Европа“)». Тринадцать человек, проживавших на тот момент в гостинице, предписывалось «расселить по районам за счет уплотнения жилплощади». Директора гостиницами т. Балабанову горисполком обязал «переселение произвести в 3-дневный срок, подготовив помещение к встрече приезжающих». Директору треста кафе, столовых и ресторанов т. Захарову было велено «предоставить для обслуживания питанием состава ансамбля один правый зал ресторана „Москва“ с обеспечением питанием ансамбля».

Объединённый коллектив «Государственные ансамбли Эстонии» был создан решением Комитета по делам искусств СССР от 16 декабря 1941 — в самый разгар битвы под Москвой. Государство выделило на эти цели почти полтора миллиона рублей, что в тогдашних ценах равнялось стоимости шести танков Т-34. Руководителем ансамблей был назначен композитор Густав Эрнесакс. Эвакуированных эстонских музыкантов, певцов, танцоров собирали в Ярославль по всей стране несколько месяцев. Некоторых даже изымали из действующей армии. Очень скоро число собравшихся в Ярославле деятелей культуры превысило названную Землячкой контрольную цифру в полтора раза. Разумеется, все они не могли уместиться в «Европе» с её 73 кроватями, поэтому эстонцы селились и в самом «Гиганте», и на частных квартирах по всему городу.

В Ярославле два с половиной года жили режиссёры Прийт Пылдроос и Каарел Ирд, композиторы Эдгар Арро и Хуго Лепнурм, актёры Пауль Пинна, Антс Лаутер, Юри Ярвет, певцы Александр Ардер и Георг Отс, пианисты Анна Клас и Бруно Лукк, скрипач Владимир Алумяэ, балерины Анна Экстон и Аста Саар, концертмейстер Текла Коха, художники Эрих Адамсон-Эрик, Айно Бах, Александр Пилар, Эдуард Эйнманн, Эрнст Коллом, Прииду Аавик, Рихард Сагритс, Пауль Лухтейн, Хенрик Витсур, скульптор Энн Роос, архитектор Арнольд Алас, писатель Юхан Смуул и сотни других деятелей культуры. И они не сидели в Ярославле без дела. Артисты выступали с концертами в воинских частях и госпиталях, на сценах «Гиганта» и Волковского театра. Художники создавали живописные полотна, а летом 1943 разрисовали крыши корпусов резинокомбината, замаскировав предприятие под парковую зону. Фашистские лётчики купились на эту хитрость, разбомбив вместо заводских цехов старые складские корпуса. Композитор Эдгар Арро написал «Марш 917-го полка» и кантату «Канун Победы», а Эуген Капп — оперу «Огни мщения» и хоровую композицию «Ты в бурях устояла». Скульптор Энн Роос, автор скульптуры «Партизанки в оккупированной Эстонии», разработал концепцию будущего памятника солдату-освободителю, который был в 1947 установлен в центре Таллина. (Через 60 лет, несмотря на активные протесты русскоязычных жителей города, переросших в столкновения с полицией, бронзовый солдат был перенесён на воинское кладбище, а в 400 метрах от места, где он стоял, установили памятник «новой Эстонии» — «Крест Свободы», очень напоминающий эмблему 20 дивизии СС «Эстонский легион».)

В сентябре 1944, после того как Красная армия освободила Эстонию от фашистской оккупации, почти все эстонцы вернулись из Ярославля на родину. Но четырнадцать человек покинули Ярославль несколько раньше и уехали не на Запад, а на Восток. Отъезд случился в конце мая, когда сады утопали в цветущей сирени. Но никто тогда не провожал эстонских артистов с цветами на вокзале, газеты не писали об их отъезде. А если бы и писали, то это выглядело бы примерно так: «Большой вклад в дело победы советского народа над фашизмом вносят деятели советского искусства. В Ярославле в течение двух лет с энтузиазмом работают эстонские музыканты, скульпторы, художники, писатели. Они создали целый ряд выдающихся произведений о героической борьбе рабочих и крестьян Советской Эстонии против гитлеровских оккупантов. Но и среди деятелей искусств оказались те, кто, окопавшись в глубоком тылу, вместо того чтобы помогать своему народу в борьбе с коварным врагом, создал законспирированную антисоветскую националистическую организацию, ставившую своей задачей ведение активной борьбы с советской властью за восстановление в Эстонии после войны буржуазного строя. Они развернули среди окружающих антисоветскую националистическую агитацию, распространяли пораженческие слухи. Однако наши славные чекисты разоблачили и ликвидировали это гнездо врагов Советской власти. Предателей и изменников постигла суровая кара советского закона».

Но ничего подобного газеты тогда не написали. Такие или подобные им фразы вписывали в протоколы допросов и обвинительные заключения следователи управления НКГБ по Ярославской области. Впервые имена эстонских артистов, уехавших в мае 1944 не в Таллин, а в Магадан, были названы в Книге памяти «Не предать забвению», в её восьмом томе. Это были артисты Валентин Освальдович Кивимяги (приговор — 6 лет лагеря и 2 года поражения в правах), Ильмар Хансович Лойте (10+5), Александр Андреевич Лооритс (10+5), Освальд Якобович Луйге (8+3), Хейно Янович Нарва (6+2), Эмиль Михкелевич Нээрме (10+5), Хельмут Иоханнесович Ойт (7+3), Отто Якобович Райдма (10+5), Юхан Аугустович Силлак (8+3), Вамбола Янович Сирель (7+3), Ээдо Аугустович Тарво (6+2), Теодор Эдуардович Эрс (7+3), Руттар Юрьевич Эско (6+2). Годом ранее свою десятку получил режиссёр Энн Якобович Вайгур. В чём конкретно их обвиняли и кто приложил руку к этому «делу», можно будет узнать только после 2019, когда истечёт срок давности. Впрочем, так ли уж это важно: все обвинения против них были обыкновенной энкавэдэшной липой, что уже в 1956 признал Военный трибунал Московского военного округа, реабилитировав всех осуждённых в связи с отсутствием в их действиях состава преступления. Скорее всего, их вина исчерпывалась рассказанным не в той компании анекдотом или сетованиями на трудности военного быта. Возможно, что те, кто получил по десятке, рассказывали анекдот, а другие — только смеялись. В Эстонию они вернулись много лет спустя.

<...>

…Когда участники эстонских ансамблей уехали в Таллин, «Европа» вновь стала гостиницей. А после того как был расформирован эвакогоспиталь № 3016, базировавшийся в новой гостинице «Ярославль», а Резервное фронтовое управление Ставки Верховного главнокомандования, занимавшее часть здания в конце 1944 — начале 1945, выехало на Восток, город сразу получил возможность увеличить гостиничный фонд вдвое. Правда, до начала 50-х часть новой гостиницы была отдана под квартиры специалистов и партийных работников, но постепенно выселили и их. Гостиницу «Ярославль» отремонтировали, оштукатурили фасады, открыли на первом этаже ресторан. А «Европа» тем временем приходила в упадок.

19 января 1950 облисполком принял решение № 54 о закрытии гостиницы № 1. Через неделю горисполком установил срок «заката «Европы» — 15 февраля. Директору гостиницы № 1 т. Сазоновой предписывалось передать, а начальнику Горжилуправления т. Скробину принять дом № 1 по Комсомольской улице на баланс Городского жилищного управления. Дом включили в титульный список капитального ремонта на 1950, все работы по капремонту городская ремонтная контора должна была закончить к 1 июня. Однако капитальный ремонт растянулся аж на три года: в июне 1953 на его завершение было добавлено 57 с половиной тысяч рублей, а срок окончания капремонта сдвинули на 15 октября.

После того как работы закончились, на первом этаже разместили столовую и магазины, на втором — кафе «Европа», на третьем — коммунальные квартиры. На первом этаже примыкавшего к «Европе» трёхэтажного здания по улице Свободы открылся магазин грампластинок, возле которого в дни завоза товара выстраивались огромные очереди из желающих приобрести «Песняров», Окуджаву, «Аквариум», Высоцкого или «The Beatles».

В 70-е над «Европой» нависла угроза полного уничтожения. Всерьёз обсуждались безумные идеи снести всю нечётную сторону улицы Свободы от универмага до Власьевской башни, вдвое расширить проезжую часть — до уровня площади Юности, где тогда начали строить здание ТЮЗа, а на месте исторических кварталов поставить современные многоэтажки. Реализовать эти планы удалось лишь частично — в кварталах между улицами Республиканской и Победы.

Но к началу 80-х все три дома, принадлежавшие в начале ХХ века Полякову, пришли в аварийное состояние. 1 февраля 1984 исполком городского Совета народных депутатов принял решение № 64 «О закрытии кафе «Европа». «В связи со значительным износом основных конструктивных элементов в производственных и подсобных помещениях кафе „Европа“ городского треста ресторанов и кафе (ул. Свободы, 1) возникла реальная угроза для работников кафе и семей, проживающих в этом доме на III этаже, при продолжении в дальнейшем работы кафе», — говорилось в документе. Поэтому директору городского треста ресторанов и кафе Шепеленко З.А. предписывалось кафе «Европа» закрыть с 10 февраля 1984. Начальнику проектной конторы «Облремстройпроект» Молчанову В.С. поручалось провести в двухнедельный срок обследование технического состояния здания и дать предложения по его капитальному ремонту, а к 1 июня подготовить проектно-сметную документацию. Одиннадцати семьям, проживавшим на третьем этаже «Европы», горисполком выделил новые квартиры.

Но, как оказалось, спасти «Европу» было уже почти невозможно. Городские власти обращались за помощью и к ярославским реставраторам, и к строителям из Польши и Югославии, имевшим большой опыт воссоздания разрушенных во время войны городских кварталов. Все специалисты давали самые неутешительные заключения о техническом состоянии здания. В 1989 архитекторы «Росремжилгражданпроекта» установили, что «здание общую устойчивость потеряло и находится на грани разрушения», а инженеры «Ярославльгражданстроя» высказались ещё определённее: «По техническому состоянию стены и перекрытия находятся в аварийном состоянии, при котором возможно внезапное обрушение. Здание подлежит срочной разборке».


Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»

Фото Юрия Барышева (иллюстрация из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге. Площадь Волкова в истории Ярославля»)


К тому времени дом, признанный памятником архитектуры, был передан созданной на волне перестройки фирме ЯТИГ ИНЖИНИРИНГ. Однако она, как констатировалось в решении горисполкома от 24 декабря 1990, «не проявила оперативность в решении вопроса по реконструкции здания». Поэтому было решено отдать «Европу» новым арендаторам. В том же решении горисполкома от 24 декабря говорилось: «Согласно протокола намерений от 22.11.90 г., подписанного Производственным управлением водопроводно-канализационного хозяйства (ПУВКХ), заводом № 50 и кооперативом „ЯМБ“ с одной стороны и Муданьцзянской компанией по экспорту и импорту машин (Китай) с другой стороны, обе стороны договорились о создании китайского ресторана, который должен располагаться в центре города Ярославля. Рассмотрев просьбу ПУВКХ, завода № 50, кооператива „ЯМБ“ о выделении помещения под ресторан, исполком городского Совета народных депутатов решил передать дом № ½ по ул. Свободы с баланса ЯТИГ ИНЖИНИРИНГ на баланс ПУВКХ». Новым арендаторам было поручено «выполнить проект реконструкции здания и согласовать проект с главным управлением архитектуры и градостроительства горисполкома. Реконструкцию здания закончить к концу 1993 года».

Принимая такое решение и устанавливая такие сроки, члены горисполкома и его председатель В. В. Волончунас, конечно, не могли и предполагать, что к концу 1993 не будет ни СССР, ни советской власти, а РСФСР по новой Конституции превратится в Российскую Федерацию.

Впрочем, обрушение «Европы» случилось ещё при советской власти: угловая часть здания рухнула 15 апреля 1991 между десятью и одиннадцатью часами утра. Как это было, рассказала в газете «Северный рабочий» корреспондент Татьяна Егорова:

«Угол бывшего кафе „Европа“ рухнул, как говорят, самопроизвольно. Рабочие, которые находились поблизости, услышали треск, посыпались мелкие камешки. Инженер кооператива „ЯМБ“ В. С. Пахнин побежал звонить по телефону: сначала в ГАИ, чтобы выставили посты — мало ли что могло случиться, потом реставраторам, чтобы специалисты помогли оценить обстановку. Пока бегал, угол уже обвалился.

После экстренного совета во главе с председателем горисполкома В. В. Волончунасом решено было ночью обрушить стену по ул. Комсомольской — она висела „на липочке“ и могла упасть в любую минуту. Операция осуществлена в двенадцать часов ночи.

По иронии судьбы всё это случилось буквально через несколько дней после того, как участь дома № 1 по улице Свободы наконец-то была решена. В течение многих лет, когда на главной улице города стояли руины, пять (!) организаций брали этот дом — и все пять от него потом отказались: при ближайшем рассмотрении дом казался совершенно безнадёжным. И вот найден и утверждён решением горисполкома шестой заказчик, „двойной“ — „Водоканал“ и кооператив „ЯМБ“. А главное, взяться за сложнейшие работы по восстановлению здания наконец-то согласились ярославские реставраторы.

Сейчас здесь разбирают развалины, будут укреплять две стены, чтобы попытаться сохранить остатки здания. Главный инженер проекта реставрации (или реконструкции, надумаешься теперь как и сказать) Ю. И. Горшков рассказывает, что ставится цель сохранить внешний облик здания и его объёмы. Со двора оно в значительной степени будет отстроено заново. Планируется разместить здесь гостиницу и ресторан, а на первом этаже — кафе, бар и небольшой магазин.

Большие трудности предстоят с укреплением фундаментов. В середине 60-х годов Ю. И. Горшков участвовал в знаменитой реконструкции театра им. Волкова, где были похожие работы. Но предварительные исследования показали, что с тех пор уровень грунтовых вод сильно поднялся, внизу песок-плывун, который, возможно, придётся укреплять карбамидными смолами. Опыт у реставраторов есть, сложнейшие такие работы под руководством архитектора С. Е. Новикова проведены в Угличе — главный специалист научно-исследовательского отдела „Ярреставрации“, он тоже сейчас занимается „Европой“.

Когда будут закончены работы? Официально записано — в 1993 году, как реальный называют 1994 год. Горисполком настаивает ещё на строительстве подземного перехода, но Ю. И. Горшков считает, что это отдельная задача и тоже очень непростая — для решения её должен быть найден свой заказчик. Как видите, всё это будет не завтра. Жаль.

Итак, у многострадального дома — новые хозяева. Начали они, как и все предыдущие, с покраски забора. Спешит мимо молодёжь. А я всматриваюсь в лица: будут ли они помнить, что здесь было? Какими они вообще запомнят город своей молодости, наше время, неужели вот такими — в развалинах?».


Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»

Фото Юрия Барышева (иллюстрация из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге. Площадь Волкова в истории Ярославля»)


Грянувшая в январе 1992 либерализация цен похоронила и планы спасения «Европы». К 1993 от неё и примыкавшего к ней трёхэтажного дома остался лишь остов фасадной стены, державшийся на гигантских металлических подпорках.

В новых экономических условиях «Водоканалу» было уже не до создания китайских ресторанов. Развалины «Европы», выставленные на продажу, приобрела Инвестиционно-промышленная группа «Спектр». Новый владелец привлёк к работе по воссозданию дома ярославский институт «Ярославгражданпроект». Поскольку «реконструируемое здание находится в исторической части города в групповой охранной зоне памятников истории и культуры; в ансамбле с древним сооружением — Знаменской башней; является неотъемлемой частью сплошной периметральной застройки улицы Свободы и ул. Комсомольской, формирующей границу заповедной части города», архитектору Валентине Васильевне Тёмкиной, возглавившей группу проектировщиков, была поставлена задача «органично вписать в историческую среду современный многофункциональный торгово-общественный комплекс с учётом потребностей города и современного уровня жизни».

В основе построения архитектуры фасадов Тёмкина, осознанно исключив современную архитектурную мотивацию, использовала ранее существовавшие в декоре членения и пропорции элементов утраченного здания. На месте двух корпусов, построенных в конце XIX века, сто с лишним лет спустя было выстроено новое здание, не только восстановившее прежние градостроительные доминанты, но и бережно сохранившее стиль оформления любимой ярославцами «Европы».


Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге»

Иллюстрация из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге. Площадь Волкова в истории Ярославля»


О том, что в конце концов получилось, на страницах «Северного края» ровно десять лет спустя также рассказала Татьяна Егорова в материале «Возвращение «Европы».

«После многих лет разрухи, а потом реконструкции, которой, казалось, не будет конца, наконец-то были сняты леса со здания бывшего кафе „Европа“. Работы внутри ещё продолжались, но самое важное стало видно сразу: город не потерял одно из самых заметных зданий на своей главной улице, а как бы заново его приобрел. Здание не режет глаз, не выпячивается, оно органично вписалось в окружающую застройку и чуть-чуть прибавило всем нам оптимизма: оказывается, в городе есть силы и возможности строить достойно.

Старая „Европа“ была мила сердцу горожан недорогими, на редкость вкусными обедами на втором этаже и уютной забегаловкой с пирожками и кофе на первом. Но не только этим. Может быть, не осознавая того до конца, все мы чувствовали очень важную градостроительную роль „Европы“: она формировала перекрёсток сразу нескольких центральных улиц и даже площадь Волкова.

Многие десятилетия здание капитально не ремонтировалось. Специалисты, всё это время проводившие обмеры под ехидные замечания горожан, долго пытались сохранить последнюю стену — без неё параметры здания и декора могли быть безвозвратно утеряны. В конце концов стену обрушили, и от „Европы“ ничего не осталось, кроме обнесённой забором груды кирпичей и очереди желающих строить на этом месте.

Кто только на него не претендовал! Одни отступили перед слишком строгими требованиями органов охраны памятников, другие испугались зыбких грунтов (под землёй ведь протекает древняя речка), кто-то не рассчитал своих финансовых возможностей или не вписался сюда со своей технологией.

А архитекторы, реставраторы и историки, как муравьи, всё это время вели невидимую для сторонних глаз работу: лазили по развалинам и архивам, обмеряли, рисовали, фотографировали, делали расчёты, корпели над чертежами. В том, что сегодня перед нами, есть труд Е. Богородицкой, С. Столяровой, С. Новикова, Н. Гаевой, Н. Землянской, И. Киселёва, Н. Кирилловой, В. Боровикова. Каждый из них внёс свою крупицу в тот блок информации, который был собран в компьютере главного архитектора проекта В. Тёмкиной и с которым она работала последние пять лет, буквально не разгибаясь.

Всё более или менее встало на свои места после того, как руководство города приняло окончательное решение: строить на свои деньги, своими силами и для своих нужд. Реконструкция пошла по долевому договору. В нее вложены средства мэрии, МП „Старый город“, компании „Спектр“, строительной компании „Ярсервисстрой“.

В результате получилось то, что получилось сейчас: магазины, офисы, гостиничные номера. В проекте В. В. Тёмкиной соблюдена преемственность. А вот что касается цвета, обычно предмета кропотливого поиска архитектора, то в нашем случае никакой преемственности нет. Вместо жёлтого и ядовито-зелёного, каким была покрашена старая „Европа“, выбраны мягкие оттенки коричневых тонов. Цвет — авторский, предложенный колер специально для этого объекта подобран из своих материалов учеными НИИ „Лакокраска“.

Затянувшаяся реконструкция в каком-то смысле пошла даже на пользу „Европе“. В последние годы появились новые технологии и строительные материалы, которых раньше не было. Первоначально предполагалось, например, сделать оцинкованную кровлю: импортная металлочерепица хоть и стоит дорого, смотрится намного лучше. Уже после того как проект был готов, заново, совершенно по-другому был спроектирован главный вход — только потому, что великолепные эксклюзивные двери научились делать ярославские мастера под руководством Александра Малышева.

Интересно, что здание само по себе особой ценности не представляло. Оно — часть городской среды, которая многие годы безжалостно уничтожалась. Случай с „Европой“, кажется, первый, когда к рядовой городской застройке отнеслись с должным уважением. Результат говорит сам за себя. Любой сейчас может убедиться: Ярославль прекрасен не только шедеврами архитектуры, он прекрасен любым своим уголком, стоит только привести его в порядок так, как он того заслуживает».


Отрывок из книги Андрея Григорьева «Танцующие в круге» Андрей Григорьев — историк и публицист, главный редактор информационно-образовательного портала по истории Ярославской области «ЯРКИПЕДИЯ». Работу над книгой «Танцующие в круге. Площадь Волкова в истории Ярославля» вел в течение двух лет.

20 декабря 2016 - 09:18
В Ярославле презентовали книгу о театре и площади Волкова

В понедельник, 19 декабря, в Ярославле состоялась презентация книги историка и публициста Андрея Григорьева. Книга «Танцующие в круге» посвящена истории театра и площади имени Волкова.

В Ярославле презентовали книгу о театре и площади Волкова

На протяжении двух лет Андрей Григорьев работал в архивах и музейных коллекциях страны. Он собирал воедино материалы по истории планировочного, архитектурного, культурного центра Ярославля — комплекса площади и театра имени Федора Волкова.

Итогом этой большой работы стала монография, объединившая бесчисленные уникальные документы, фотографии, чертежи разных времен, рассказывающие об истории этого архитектурного ядра в историческом центре Ярославля. Большое внимание в книге уделено людям, имена и творческая жизнь которых неразрывно связаны с формированием архитектурного облика и атмосферы градостроительного комплекса площади Волкова.

Источник: мэрия города 

наверх Сетевое издание Яркуб предупреждает о возможном размещении материалов, запрещённых к просмотру лицам, не достигшим 16 лет