Ярославский художественный музей

Выставка посвящена 20-летию «Московской государственной картинной галереи народного художника СССР А. Шилова». Галерею на улице Знаменка единогласным постановлением учредили Госдума и Правительство Москвы: востребованного художника любили зрители, Шилов много сделал для возрождения реалистического искусства. Мастер передал в дар государству 355 работ. К пятилетнему юбилею галереи фонды увеличились вдвое. В 2013 году и вовсе пришлось построить новое здание.

На выставку в Ярославль Александр Шилов привез 35 живописных полотен, практически все — портреты, основной жанр творчества художника. Это и портреты героев войны, и священнослужители, и наши светские современники. Галерея блистательная: Евгений Матвеев, Михаил Козаков, Эльдар Рязанов, Владимир Жириновский… «Они интересны для меня своим образом, внутренним миром, — говорит художник о своих героях. — Я пишу не профессию, я пишу человека. И моя задача — мысленно заглянуть в его самую суть, узнать, что у него в сердце, в душе».

Александр Шилов: «Не достучался картиной до сердца — все впустую»

Свое приветственное слово на вернисаже Александр Шилов построил на рассуждении о том, что есть настоящее искусство и какую ответственность должен нести художник перед обществом: «Слово любого художника — это его работы. Взгляд на его картину определяет и его внутреннее лицо, и то, на что он способен. Искусство должно облагораживать, просвещать, возвышать, окружать человека и внутренней красотой, и внешней. Оно должно воспитывать, и художник должен нести громадную ответственность, чтобы ставить подпись под своим полотном. Мне всегда важно знать, как зрители относятся к тому, что я делаю. Если картиной я не достучался до сердца — все впустую. Бессмыслица. А при помощи антиискусства, всяческих „измов“ можно уничтожить стану. Оглянитесь — что пропагандируют средства массовой информации? Где у нас передачи про великих художников, композиторов, поэтов? Искусство у нас высочайшее, нам есть, перед кем преклоняться. Это и есть патриотизм. Только смотря на великое человек становится велик. И самый великий патриот — Путин. На нем все сейчас держится».

Выставка открыта до 28 января 2018 года.

Читайте также: «Переосмысленный Гоголь, блокадный Ленинград и человеческие судьбы языком кино: итоги Всероссийского Питчинга дебютантов».

В этом году «Ночь искусств» пройдет под девизом «Искусство объединяет». Редакция «Яркуба» проанализировала программы ярославских площадок и выбрала значимые события.

Ярославский музей-заповедник

В зале «Классика» покажут фильмы о революции из Российского государственного архива кинофотодокументов: «Госкалендарь. К 50-летию В. И. Ленина»(режиссер Дзига Вертов, 1920 год), «Праздники революции» (режиссер Игорь Григорьев, 1972 год), «1917. К десятилетию установления Советской власти» (1927 год). Комментировать происходящее на экране будет замдиректора Российского государственного архива кинофотодокументов Римма Моисеева.

Вход свободный. Начало в 19:00.

Ярославский художественный музей

В Митрополичьих палатах пройдут две лекции-экскурсии. В 15:00 расскажут о Ярославле в Смутное время, в 17:00 покажут иконы, спасенные из разрушенных в 1930-е годы ярославских храмов.

Встреча в Губернаторском доме называется «Свидетели и декорации революционных дней в Ярославле. От дома губернатора к дому народа». Экскурсовод опишет Ярославль 1917 года и поможет понять, какие события пережил губернаторский дом, как история отразилась в судьбах последнего губернатора Николая Оболенского, художников, горожан, памятников, храмов и коллекций. Начало в 18:00.

С 14:00 в культурно-выставочном центре Русского музея будут идти фильмы из медиатеки ГРМ: «Русский авангард. Роман с революцией» (2004), «К. С. Малевич. «Я ухожу в пространство» (из цикла авторской программы директора ГРМ Владимира Гусева «Век Русского музея», 2003), «Праздники на Дворцовой. Две картины из одной эпохи» (2015).

Вход по билетам на экспозиции и выставки.

Театральный институт

Студенты четвертого курса, артисты театра кукол представят дипломный спектакль «Почему мы не летаем?» (теневой театр). Художественный руководитель курса — Наталья Хабарина.

Начало в 17:00. Вход свободный.

Дом-музей Леонида Собинова

Алла Аносовская расскажет о малоизвестной стороне творчества Юрия Любимова — оперной режиссуре. Лекцию дополнят фрагменты опер, видеозаписи и живые «музыкальные иллюстрации» в исполнении солистов Молодежного камерного хора Москвы.

Билеты: взрослый — 100 рублей, льготный — 50 рублей. Начало в 17:00.

КЗЦ «Миллениум»

В кинозале покажут мировую классику — фильм Сергея Эйзенштейна «Броненосец «Потемкин».

Начало сеанса в 19:00. Вход свободный.

Планетарий

Программа «Центра имени В. В. Терешковой» с ее викторинами и экскурсиями больше подходит для детей. Взрослым стоит зайти на показ короткометражки Константина Бронзита «Мы не можем жить без космоса». В 2016 году ее номинировали на «Оскар». Начало в 14;00 и в 16:00.

Вход свободный, но требуется предварительная бронь по тел. 8 (4852) 72-82-00, 72-91-55, 72-93-61.

Читайте также: «Тест: Что ты знаешь о „первых шагах“ СССР?».

«Роман о взрослых девочках» — с таким подзаголовком выходит «Двойная жизнь Алисы». В тексте переплетаются два времени одного города: петербургская современность и 30-е богемного Ленинграда. Героини первого — Рахиль, которая чувствует себя неуютно как дома, так и в элитной школе, и художница Алиса, чей муж-писатель ушел к бухгалтерше с их совместно нажитыми детьми далеко не младенческого возраста. Второе время олицетворяет ученица Филонова и подруга Хармса, Алиса Порет. Сюжет завязывается, когда прикинувшаяся консьержкой Алиса находит в мешке, выброшенным «новым русским», куски изрезанной картины и записки, по всей видимости принадлежащие кругу «чинарей» и Порет. У Алисы с Рахилью начинается оживленная переписка по электронной почте. Столь разновозрастным барышням есть, что обсудить помимо поисков «откуда ноги растут» найденных фрагментов картины (которые, разумеется, ведут читателя к «Дому в разрезе»). Разговор идет о любви, личностном выборе, семейных отношениях, смысле жизни. Не на возвышенных тонах, отнюдь: чего только стоит фраза «Как только узнаю, в чем смысл жизни, сообщу эсэмэской».

— Елена Колина как никто в современной прозе умеет говорить о главном легко и увлекательно. Ее новый роман — из тех, что кладут под подушку, перечитывают, ставят на полку любимых книг, столько здесь смыслов и фраз, чтобы дружить, любить, и быть счастливым, — рецензирует книгу Елена Елагина. — В одном из давних интервью Колина сожалела, что ей недоступен жанр детектива. Но прошло время — и вот он перед нами! Причем не кровавый детектив мясной лавки, а детектив интеллектуальный, я бы сказала еще одно, крайне важное в современной ситуации, слово — детектив просвещенческий. Недаром в романе при каждом упоминаемом историческом лице — сноска с кратким пояснением, кто таков и чем знаменит и интересен, хотя человек культурный, образованный не может не знать этих имён, но современному читателю, особенно молодому, такие подсказки вполне могут пригодиться.

«Дом в разрезе», полотно, превращенное Ярославским художественным музеем в «многотажный» проект с порталами в эпоху ленинградского авангарда, сериалами музейных встреч, с личным сайтом и приложением, уже давно шагает в массовую культуру без помощи Ярославского художественного. Музей поддерживает историю его самостоятельной жизни, поэтому 15 сентября в его стенах пройдет презентация романа Колиной. Автор приедет в Ярославль, чтобы поговорить с читателями о влиянии художественного произведения на поколения и его способности порождать новые произведения. Чтобы разговор был предметным, «ЯрКуб» публикует два фрагмента из романа.

Рахиль против реальности

Рахиль ведет дневник как положено, с полным осознанием того, что дневник будет издан, прочитан, изучен, откомментирован и помещен в музей. Нередко намеренно путается в датах и фактах, петляет, заметая реальность хитрым рыжим хвостом, желая сбить с толку издателей и потомков.

Поскольку дневник, документ эпохи, откровенно предназначается для печати, то Рахиль не пренебрегла самопрезентацией.

Дневник Рахили

Мое имя Рахиль, или Рахель, или Ракель, или Рашель. Так меня назвал отец, назвал и уехал в Израиль. Мама говорит: «Этот недостойный человек должен был подумать о тебе, беззащитном ребенке, остающемся в антисемитской стране». Но это ее обычное вранье со всех сторон! Такое подлое вранье: в одном вранье сразу три, и не знаешь, какое из трех первым опровергнуть.

Прежде чем опровергнуть вранье, хочу отметить два важных пункта:

1. Лучше уйти. Имею в виду в иной мир. Это мое осознанное решение: лучше уйти.
Лучше уйти, чем страдать, учиться, слушаться, соблюдать правила приличия и, по выражению мамы, «радоваться, что родилась в такой семье», «соответствовать». Конечно, остающихся на земле жаль (в моем случае это папа), но для уходящего начинается самое интересное. Сейчас октябрь, до апреля осталось пять месяцев, — в апреле для меня начнется самое интересное.

2. Ведение дневника было обязательно для масонов. Масон писал, как все обычно пишут в дневнике, о чем думает, что чувствует. Но вот что самое важное: масон на заседании масонской ложи зачитывал свой дневник!.. И другие масоны говорили ему, что хорошего и что плохого в том, что он думает, что чувствует и как ведет себя. Это гениальный способ воспитания нравственности!

У нас сейчас человек пишет в Фейсбуке, как будто ведет публичный дневник, но разница принципиальная — в Фейсбуке тебя никто не критикует. Никто не напишет: «то, что ты чувствуешь, плохо» или «ты ведешь себя плохо». А если напишет, то отправится в бан. Это жестко: ставь мне лайк или я тебя забаню, соглашайся, что я хороший, или уходи вон. Получается, у человека нет нравственных ориентиров.

Кроме публичного чтения дневников масоны вели переписку: каждый масон рассказывал нескольким другим масонам, имеющим более высокое положение в ложе, что происходит в его жизни и душе. Как это прекрасно! Как это правильно! Каждый мечтает о друге, который выслушает. Такие отчеты дисциплинируют внутреннюю и внешнюю жизнь.

Дневник я уже веду, хорошо бы еще затеять переписку. Да где же возьмешь внимательных к тебе масонов более высокого положения! (Надеюсь, понятно, что я шучу.) Или хотя бы просто достойного человека, которому не жаль тратить на тебя время! (А вот тут не шучу.)

Так вот, мама трижды врет. Три вранья вообще выгодней, чем одно: это знают все, кто часто врет.

Первое вранье: мой отец не бросал меня. В Израиль она собиралась вместе с моим отцом, сначала в Израиль и дальше в Америку (мама оценивает это как свое временное умопомрачение). Мама переменила свои планы в аэропорту перед вылетом (тут я ею даже отчасти горжусь: она человек, способный на резкий поступок — на паспортном контроле развернулась со мной на руках и ушла обратно на родину. Я бы не смогла, поплелась бы, как овца, куда влекут судьба и принятые на себя обязательства).

Мне было три года, и я все помню: как меня сначала вели за руку с Родины (через таможню, паспортный контроль), а потом на руках тащили обратно (паспортный контроль, таможня). Не у каждого ребенка была такая мгновенная перемена участи, поэтому я часто думаю о судьбе — как она складывается и от чего зависит, — от чужих решений. Странно, что один человек может иметь над другим такую власть: мама решила мою судьбу мгновенно. Я могла бы жить с отцом в Америке, а живу в Питере с папой.

Вранье второе: я не беззащитная. Я из Семьи. Все мои предки со стороны мамы есть в Википедии, о них написаны книги по истории кино, театра, музыки, архитектуры. Три поколения «мастеров культуры». Мама называет нашу семью «старые деньги»: деньги здесь ни при чем, это просто выражение, которое используется специально для того, чтобы его не все понимали, — чтобы отделить своих от чужих. Имеется в виду, что наша семья с историей, семья из Википедии. Семья, которая является частью системы связей, в которой само собой находится все, что нужно. Так что я не беззащитная, за мной Википедия, если что.

Ну, и наконец, страна наша не более антисемитская, чем любая другая. Дома, в Питере, я никогда не сталкивалась с антисемитизмом.

Ох, нет, кроме одного случая: мой брат поссорился с одноклассницей из-за какой-то детской ерунды и крикнул ей «жидовка-морковка», после чего мама с папой принесли ее родителям глубочайшие извинения, виски и торт. Смешно в этой истории все: девочка была не еврейка, а глупый Матвей, напротив, считал, что это он «жид», еврей, как я, и просто срифмовал. Смешно, что родители так испугались прослыть антисемитами. Смешно, что глупая выходка моего собственного брата — это единственный раз, когда я «встретилась с антисемитизмом». Думаю, время такое — не до евреев вообще. Сейчас других ненавидят, не евреев: теракты в метро не евреи же совершают. Я это к тому, что мой родной отец передо мной не виноват, и я благодарна ему за свое имя.

Мама уверяет, что имя влияет на человека, и имя Рахиль сыграло свою роль в том, что я такая нервная, возбудимая, высокомерная, холодная, скрытная, не поддающаяся воспитанию дрянь. Если кое-что покажется противоречием (разве может человек быть одновременно возбудимым и холодным?), то да, это не ошибка, это все я. И «возбудимая» — я, и «холодная» — я, вот такая я противоречивая дрянь. Что, черт возьми, нужно сделать, чтобы мама тебя любила?! Трудиться, слушаться? Самой любить маму? Изменить имя? Если бы мама могла, она бы запретила мне помнить, что мое имя Рахиль (Рахель, Ракель, Рашель). Антисемитизм же не дремлет! Дома меня называют Раша.

А в школе-то меня зовут Рашка! Раша, Рашка — как Россия. Мама иронизирует: «Рахиль в России н е в о з м о ж н о», но я Рахиль-Рашка.

Ну, и кое-что еще, нескромное, но необходимое для будущих читателей моего дневника: я, как и полагается быть Рахили, красавица с большими грустными глазами, «которые скрывают печаль и тайну». С печалью все ясно: у любого человека с приемлемым интеллектом имеется печаль. Но тайна не у всякого есть. У меня есть две.

Одна тайна — это то, что лежит у меня под матрацем. Не найдут, потому что я недвижимо лежу сверху.

Вторая тайна: я не просто так живу (до апреля, как я уже говорила). Я живу против своей эпохи.

Да нет же, это не подростковое идиотство! Объясняю. Сейчас время симулякров.

Симулякр — для тех, кто не знает, — модное слово, означающее копию того, чего на самом деле нет. Например, вы делаете разными хитрыми способами фотографию цветка — на самом деле это не настоящая фотография, а технологии. Но и цветка на свете нет! Где цветок? Можно на него взглянуть, понюхать, как он пахнет? Его нет. Это симулякр.

Еще пример: социальные сети — это симулякр дружбы. Или наши учителя — симулякры настоящего учителя из «Доживем до понедельника». Или моя мама — притворяется, будто любит меня. У нее нет ко мне материнских чувств, она изображает то, чего никогда не испытывала. Это симулякр.

Симулякр всегда пошлость. Разве может быть не пошлым изображение цветка, которого нет в природе? Игра в дружбу? Имитация любви, которой никогда не было? У меня есть миссия. Моя миссия — доказать, что в эпоху симулякров можно быть живым. Для этого и апрель, понимаете? Для этого Париж. В Париже я совершу самое важное дело — уйду по своей воле, и это будет не конец, а начало! Почему в Париже? Потому что я так хочу. Кажется, человек сам может выбирать, где покончить с прежней жизнью и начать новую?..

Переписка Алисы с Рахилью

Рахиль, дорогая!

Пожалуйста, умоляю, скорей посмотрите «Хармс + Алиса Ивановна + Татьяна Николаевна + Александр Иванович!» Я нахожусь по делам в будке. Не имеет значения, где я. У меня плохой Интернет. Скорей ищите!

Дорогая Алиса, я быстро!

Пока вот что я нашла с первого клика: Даниил Хармс. Дневниковые записи. «…Алиса Ивановна была у меня до двух часов ночи».

Алиса Ивановна — это художница Алиса Порет, ученица Филонова. У Алисы Порет был роман с Хармсом.

«Я прошу Бога сделать так, чтобы Алиса Ивановна стала моей̆ женой̆. Но, видно, Бог не находит это нужным»… «Я был влюблен в Алису Ивановну, пока не получил от нее всего, что требует у женщины мужчина. Тогда я разлюбил Алису. Не потому, что пресытился, удовлетворил свою страсть и что-либо тому подобное…»

Алиса Порет жила вместе с художницей Татьяной Глебовой в начале тридцатых, Глебова — тоже ученица Филонова. У них был открытый дом, салон, где бывали поэты, музы канты, там было веселье, розыгрыши, романы, делали художественные фотографии. Некоторые картины они написали вместе. Потом Порет и Глебова поссорились и разъехались, их отношения прервались до конца жизни.

Александр Иванович — это поэт Введенский.

Ищу дальше.

Рахиль!

Они — художницы, а у меня здесь холсты. Они — художницы! А у меня — холсты! Понимаете? Холсты с осыпавшейся краской.

Понимаете? Художницы — холсты. Рахиль! А вдруг?

Ищите!

Алиса, я ищу.

Набрала в поисковике: «Алиса Порет, Татьяна Глебова, живопись, картины».

Я ищу, ищу, читаю, читаю… Вы думаете, что эти обрезки принадлежат кисти Порет или Глебовой?.. Но тогда почему обрезки, а не целые картины?

О-о-о! Вот это да!

Знаете что? Разрезанная на куски картина существует! Называется «Дом в разрезе».

Картина знаменитая.

Вот: «В 1931 г. А. И. Порет и Т. Н. Глебова написали живописную работу „Дом в разрезе“. Картина была высоко оценена П. Н. Филоновым. Судьба этой картины сложилась непросто: художницы разрезали ее надвое…» Из дневника Филонова: «Я уговорил также Порет и Глебову дать их вещи, и мы отобрали шесть работ; одна вещь — „Разрез нашего дома“, — писанная ими обеими, представляет чуть не все квартиры их дома и характеристику их жильцов, живущих как в норах. По улице перед домом везут красный гроб». Фрагмент с «красным гробом» утрачен.

Картина находится в Ярославском художественном музее.

Я сейчас смотрю на картину. У картины «Дом в разрезе» НЕТ ЛЕВОЙ НИЖНЕЙ ЧАСТИ.

Алиса, почему бы вам не пойти туда, где хороший Интернет? И посмотреть картину?

Хотя мне бы тоже казалось, что нужно сидеть рядом с холстами, а то вдруг они улетят.

Алиса, вы тут? Расстроились, что красного гроба нет, сидите и причитаете: «Нет у меня красного гробика, нет…»?

Алиса, у вас прямо какая-то детская жадность к чудесам. Найти записки с упоминанием Хармса — это чудо. Вы прямо как ребенок! Два чуда слишком жирно!

Теперь вы думаете, что эти грязные холсты в халате — утраченная часть знаменитой картины, которую уж, наверное, обыскались… Что сейчас вы увидите на одном из обрезков красный гроб — и дело в шляпе? Вы до сих пор верите в Деда Мороза, утром в Новый год шарите под елкой?

Рахиль!

Не будьте такой взрослой! Ну, а вдруг, вдруг не слишком жирно?

Впрочем, что гадать? На двух обрезках геометрические фигуры, это — не красный гроб. Остается третий холст. Если это красный гроб, то не жирно. А если нет, то нет.

Алиса! Ну что?!

Рахиль, вот подробный отчет.

Я развернула третий холст, разложила на полу. Чихнула от пыли пять раз, потекли слезы, ничего не видно.

Встала, взяла сумку, достала кларитин, проглотила таблетку без воды. Всегда ношу с собой кларитин от аллергии на случай цветения или запаха свежескошенного сена… Да, я вас интригую! Наклонилась, чихнула, зажмурилась, открыла глаза: увидела. Нет. Холст такой грязный, не разглядеть ничего.

Мне бы пригодилась лупа. Но лупы нет, есть очки для чтения мелкого текста, слишком сильные. Ношу их с собой для того, чтобы читать срок годности продуктов, но никогда не читаю. Надела очки, наклонилась, упала лицом на холст.

Рахиль!

На холсте красный гроб. Люди несут красный гроб. Грязные обрезки во фланелевом халате оказались фрагментами знаменитой картины. Ну что, не жирно?!

Хочу немедленно сообщить о находке в Ярославский музей. Пришлите мне, пожалуйста, их телефон.

Не могу перестать чихать, кларитин не помогает, концентрация пыли выше допустимой.

Дорогая Алиса,

какое чудо, прямо невозможно привыкнуть!

(4852) 30-48-31 директор музея (4852) 32-81-85 зам. директора (4852) 32-81-90 гл. хранитель»...

Художников не принято сравнивать с их коллегами, поэтому оставим попытки «встроить» Колесниковых в систему современного ювелирного искусства. «Не знаю, куда движется наша сфера. Мы идем своим путем, не смотрим на моду. Важны только наши эмоции и чувства», — говорит Юлия, подкрепляя наше намерение. Она родилась в Костроме, профессию художника-ювелира получила в Красносельском училище художественной обработки металлов. После окончания училища поработала на Костромском ювелирном заводе. В 1993 году переехала в Ярославль. Вместе с Борисом она работает для бренда Kolesnikov, успешного в коммерческом плане, но далекого от анализа спроса-предложения. «Если художник маринист, а ему скажут, что море не покупают, ему что, горы писать? Адресат найдется, хорошая работа всегда нужна. Мы в первую очередь занимаемся искусством, а не бизнесом», — отвечает Борис на вопрос об успехе изделий. Он тоже окончил Красносельское училище. Один из главных принципов в работе для него — свобода, которая представляет собой свободное действо внутри добра и красоты.

Ювелирные истории Бориса и Юлии Колесниковых

Борис и Юлия на презентации выставки

Название выставки «Кольцо. Эпатаж» готовит зрителя к тому, что ювелирные изделия будут далеки от традиционных представлений об их форме и размере. Единственная константа — функциональность. Кольца Колесниковых можно носить как любые другие. Но что для них значит эпатаж? Ответ таков: «Наверное, это и жест, и философия. Из философии рождаются жесты, иногда жесты становятся философией. Это принцип и жизни, и работы. Мы в первую очередь хотим сделать что-то необычное. Художник должен удивлять людей, кто, если не он».

Изящный кастет «Лягушка-Путешественница», драгоценный «Кран», массивные перстни с природными камнями, тонкие колечки с шишками, серия «Развертки-оригами», — удивиться есть чему, рассматривая работы под стеклом. Но если задуматься, то ничего сверхъестественного в них нет. И велосипед на пальце напомнит больше историй, чем стандартный цветок. «Быт — это и есть наша жизнь, — констатирует Борис. — Если из него не черпать впечатлений, то останутся маленькие кусочки, когда поехал на природу, посетил концерт, сходил в театр. Все остальное время мы живем обычной жизнью. Я думаю, что художник из нее может черпать вдохновение для творчества». Ювелиры считают, что у них получается переносить бытовые сюжеты на язык искусства. Хотя им в радость и работа с музейными экспонатами. Колесниковы создают сувениры по мотивам произведений художников и археологических находок: «В этом случае нельзя перейти грань, нужно балансировать между своим представлением об украшении и оригинальным произведением. Здесь эпатаж неприемлем. Но если работаешь с эпатажной музейной ценностью, то и украшение получится соответствующим».

Ювелирные истории Бориса и Юлии Колесниковых

Эскизы одной из работ

Кто же носит кольца в виде водопроводных труб, гаечных ключей, перстни с булыжниками? «Все!», — заявляет Юлия. Борис уточняет: «Смелые, дерзкие люди, которые ничего не боятся». Колесниковы почти не работают на заказ: «Мы делаем вещи, которые потом покупают. Это правильно. Если заказчик что-то диктует, то он должен знать тебя как минимум десять лет». Напоследок, конечно же, интересно узнать, чем ювелиры предпочитают украшать себя. Юлия рассказывает, что носит свои же изделия. Правда, на презентацию выставки пришла с подвеской, доставшейся в подарок. Борис в этом плане аскет: «Я ношу маленький серебряный крестик на веревочке. Купил его в церкви, которая много значит для меня».

Вернулись с Первой мировой: акварели ранее неизвестного художника переданы ЯХМ голландским коллекционером

Спонтанная покупка

Почти тридцать лет назад, в 1990 году, господин Ван Райкефорсел вместе со своим братом был в Москве. Еще в Голландии им посоветовали заглянуть к некоему актиквару, у которого можно найти любопытные вещицы. Будучи любителями искусства, братья не пренебрегли советом. Именно так состоялась их встреча с серией из 78 акварелей и семи предметов из архива (фотографии и письма) Григория Григорьевича Яковлева, офицера русской армии.

— Меня поразило качество коллекции и очень артистичное исполнение, — вспоминает Ван Райкефорсел. — Я увидел, что это был выдающийся художник, до сих пор никому не известный. Купил не я, купил мой брат. Он умер 10 лет назад. Коллекция осталась у меня.

Тот продавец антиквариата ничего не мог рассказать о Григории Яковлеве и о том, откуда к нему попали эти работы. Господин Ван Райкефорсел благодаря архиву смог установить немногое: художник родился в 1891 году в Санкт-Петербурге, в 1916–1918 годах служил в действующей армии, сначала в чине прапорщика, затем подпоручика в пехотных войсках. Был в Виленской, Волынской, Минской и Бессарабской губерниях, участвовал в Брусиловском выступлении. Последнее письма Яковлева брату Вадиму датировано 26 сентября 1920 года. В нем художник, все еще находившийся в армии, пишет о заканчивающемся 29 сентября отпуске. Неизвестно, что с ним случилось в дальнейшем, где и когда он умер.

Вернулись с Первой мировой: акварели ранее неизвестного художника переданы ЯХМ голландским коллекционером

Голландцы в ЯХМ

Сам по себе случай, когда коллекционер передает музею дар, нередкий. Но почему вдруг любитель искусства из Голландии обращается к Ярославскому художественному музею? Оказывается, некогда он вместе со своей группой коллекционеров случайно попал в Ярославль («Случайно», — повторяет Ван Райкефорсел).

— Нас здесь принимали хорошо, принимал директор. Показали все, в том числе и хранилище. До сих пор я помню, как мы сидим в автобусе, а у входа в музей стоят и машут нам директор и трое сотрудников. И качество коллекции произвело на меня впечатление. Поэтому я уверен, что коллекция оказывается в надежных руках, где ей самое место, — говорит Ван Райкефорсел.

Музей принимает дар, понимая, какую работу предстоит провести в ближайшие годы.

— Мы будем изучать коллекцию, стремиться найти другие акварели художника, если они, конечно, сохранились. Может быть, привлечем к этой деятельности коллег. Я думаю, что-то должно остаться, — отмечает заместитель директора музея Алексей Федорчук.

У господина Ван Райкефорсела только одна просьба: получить оцифрованный архив на память и публикации с результатами исследований искусствоведов.

Культурные связи

Четыре фотографии, три письма и 78 акварелей, — вот, что пополнило фонды Ярославского художественного. Рисунки небольшого формата из альбомов и блокнотов отражают жанровые сцены, пейзажи, солдатский быт. Ван Райкефорсел, называя себя любителем, отмечает высокую художественную ценность работ Григория Яковлева. Алексей Федорчук солидарен с такой позицией. Есть первые догадки относительно учебного заведения, где Яковлев получил художественное образование. Стиль письма напоминает тот, что прививается ученикам Строгановского училища. Но, подчеркнем, пока это лишь предположение.

Дар ценен не только этими свойствами. Алексей Федорчук, говоря о ситуации в целом, замечает, что она открывает новые возможности для музея в плане исследования взаимодействия культур:

— В последнее время мы увлечены изучением того, что россиян привлекает в зарубежном искусстве. Сейчас перед нами поле для изучения обратного процесса: что европейцев привлекает в русском искусстве? Ведь тогда, будучи в Москве, братья Райкефорсел что-то отметили для себя в этих акварелях. Что именно для них было важно? Что заставило купить всю коллекцию?

Пока предметы из коллекции останутся в хранилище музея. Сотрудники обещают, что выставка работ рано или поздно состоится. Уже представляем, какими будут заголовки: «Спустя век состоится первая выставка военных зарисовок неизвестного ранее художника Григория Яковлева».