Книга, которой нет: Владимир Жельвис о коммуникации культур

В среде ярославских (и не только) интеллигентов Владимир Ильич Жельвис не нуждается в представлении: доктор филологических наук, профессор, лауреат премии губернатора Ярославской области за заслуги в области культуры — ряд можно продолжать. Его новая книга «Обнимитесь, миллионы!» еще не вышла, однако ее презентация состоялась в библиотеке им. Лермонтова.

В среде ярославских (и не только) интеллигентов Владимир Ильич Жельвис не нуждается в представлении: доктор филологических наук, профессор, лауреат премии губернатора Ярославской области за заслуги в области культуры — ряд можно продолжать. Его новая книга «Обнимитесь, миллионы!» еще не вышла, однако ее презентация состоялась в библиотеке им. Лермонтова.

Книги «Обнимитесь, миллионы!», действительно, еще нет как таковой — она существует лишь в форме рукописи. Ее издание Владимир Ильич называет не иначе как аферой. Почему? Денег ни у кого нет, а для скромного тиража требуется 150 тысяч, поэтому давняя студентка Жельвиса Галина Никитина 22 апреля этого года запустила кампанию на популярном сайте краудфандинга planeta.ru. Цель — собрать нужную сумму — пока достигнута только на 60%, а на завершение проекта осталось чуть больше месяца. На 150 тысяч рублей получится выпустить тысячу экземпляров книги по 200 страниц, причем печатать будут в рыбинском издательстве.

О чем эта книга?

«Обнимитесь, миллионы!» — это продолжение первой книги популярных очерков Владимира Жельвиса: «Мы — одной крови — ты и я!» (2006 год). Также сходные мысли профессор изложил в издании «Наблюдая за русскими» (2011 год) и «Эти странные русские» (Лондон, 2001, 2004, 2005, 2011 годы, Россия, 2002 год). «Идея ее до примитивности элементарна», — рассказывает автор.

— Мы живем в то время, когда темные силы создают такую ситуацию, чтобы убедить нас: мы окружены врагами. Как будто вокруг клацают зубами гиены, ждут, чтобы нас сожрать. Между тем люди, попадая в другие страны, пожимают плечами: русских за границей любят, на курортах вообще обожают. Речь идет о том, что не нужно путать страну и политику, потому что народ — везде народ: всем хочется, чтобы были дом, семья, заработок и возможность умереть в собственной постели, а не на поле битвы, —Владимир Жельвис.

То есть, в современном обществе многие недоразумения возникают исключительно оттого, что люди вкладывают разные смыслы в одни и те же слова. А иначе быть не может, ведь в мире слишком много национальностей и культур, которые априори не могут быть идентичны. Это можно объяснить целым рядом обстоятельств — величиной страны, климатом, даже рельефом местности! Причем внутри одной нации люди мыслят очень по-разному: рыбак с берегов Белого моря и священник из Ярославской области оба русские, но думают неодинаково. Чтобы не попасть впросак и делать правильные выводы, не обойтись без знакомства с национальными особенностями. Владимир Жельвис частично пытается объяснить это в своей книге: например, как один и тот же жест воспринимают русские и американцы.

Если русский бьет себя в грудь (божится, что говорит правду и тому подобное), американец сочтет, что перед ним какой-то истерик. Если на глазах американца провести рукой по горлу в смысле «сыт по горло», американец поймет это как «я тебе голову оторву!.

Что говорит профессор

«ЯрКуб» побывал на презентации книги «Обнимитесь, миллионы!» и записал самые интересные реплики Владимира Жельвиса о нациях, личных ошибках и особенностях разных культур.

Книга, которой нет: Владимир Жельвис о коммуникации культур

О русских

Типичный русский — это стереотип. Мифический человек, который обладает всеми признаками русского. Но общие черты делятся всеми представителями данного этноса, они могут быть хорошими и не очень. Всем хочется, чтобы наша нация была лучше всех, даже была такая песня: «Хороша страна Болгария, А Россия лучше всех!», причем болгары пели то же самое. У конкретного человека есть мать, который любит ее, несмотря на все недостатками, то же самое и с русским национальным характером. Я говорю так: наши недостатки — это продолжение наших достоинств. На каждое достоинство найдется свой недостаток, их одинаковое количество. Щедрый человек одновременно неорганизованный, например.

О нациях

Нет плохих наций, и нет нации, которая была бы лучше другой, как нет языка, который был бы лучше другого. Язык удовлетворяет данный конкретный народ, он достаточен для народа. Язык чукчей достаточен для чукчей. Культура каждого народа нужна только этому народу и для него создана. Мне нравится такое выражение: «Моя свобода размахивает руками и останавливается там, где начинает нос соседа». Все это и есть сущность культур: они все об одном и том же. Другой вопрос — что одни вещи по-разному объясняются, есть то, что мы можем и не признать. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, в другой стране я должен жить по ее правилам или, по крайней мере, с ними считаться.

Известный английский культуролог Броснахан делит народы на «тюленей» и «птиц». Русские — это «тюлени».

Он имеет в виду взаимоотношения тюленей: на скалистом берегу греются тюлени, они так плотно прижаты друг к другу, что ладони не просунешь. И это понятно почему: вокруг холод и хищники. Обратите внимание на русскую деревню: избушки стоят рядом, а поле где-то далеко. Они, конечно, ругаются: «Твоя коза мою капусту пожрала…» Но если у кого-то сгорит дом, все придут помогать. Вдове с детьми деревня не даст умереть с голоду. Все это коллективистское мышление, такого больше на востоке. А западные народы в массе своей «птицы». Американец не хочет, чтобы ему кто-то помогал, японцы живут так же. Я знаю историю одного японского начальника, у которого умерла дочь, но в этот день на корпоративе он вел себя как компанейский человек в отличном настроении. Он не мог испортить праздник окружающим, но только представьте, что происходило у него на душе. Перед американцем же всегда стоит вызов: в Америке выходит множество книг на тему «как я справился с бедой». У них это пользуется большим спросом.

О человечности

Я все время пытаюсь показать, что все обоюдоострое: русский просто ожидает, когда ему помогут, а американец — нет. Помню, как во времена голода к нам ехали фургоны с Запада со всем подряд — почему? Они же индивидуалисты?!

Просто если русский жалуется на судьбу — это нормально. А если американец пожалуется — это ЧП! Когда мы завопили от боли на весь мир, они поняли это как американцы: что это уже край.

Одна немка рассказала мне о тех горьких временах, как ее маленький городок собрал фургоны гуманитарной помощи для СССР. Немцы, конечно, большие уроки из войны извлекли, притом они, разбитая страна, помогали стране-победителю. И вот какие-то гады-фашисты, которые еще оставались, ангар, где стояли фургоны, подожгли. Все собранное целым городом сгорело, а выезжать нужно было через две недели. Мэр города по радио рассказал о случившемся горожанам, и эти немцы — эти бюргеры, эти обыватели, никакие не идейные люди, — собрали все заново. Фургоны вовремя отправились в Россию. Индивидуалисты тоже бывают разными.

О культурном шоке

Свои непонятные стороны есть у каждой культуры. Если женщина вышла замуж за кавказца, она не понимает, почему ей нельзя сидеть вместе с ним за одним столом. Конечно, это трудно, это культурный шок. Это когда человек приехал в другую страну, сначала он думает, как там здорово жить. Затем, оставшись надолго, видит равнодушие, так как привык жить по другим правилам. В это время начинается ломка, можно и самоубийством закончить… Конечно, постепенно любой привыкает к новому окружению и преодолевает культурный шок.

О личном опыте и ошибках

Однажды я ехал в российском поезде в купе, а через стенку проводники отмечали день рождения, ночью стоял такой гам! Я пошел к ним и попросил не шуметь. Стало тише: не скажу, что здорово, но они сдерживались. Об этом случае я написал своему большому другу, американке Рут. Как она меня ругала, как поносила! Писала, что я должен был пойти к начальнику поезда, кто я такой, чтобы указывать людям, как им жить. А я думаю, что они по-русски обиделись бы, что я начальству нажаловался.

Если англичанка приглашает вас на чашку чая, вы получите именно чашку чая. Может быть, еще маленькую печенку. Если вас пригласит русский, потом он неделю будет доедать, чертыхаясь, остатки угощений. И вы думаете, что мы щедрые? Тогда расскажу о Грузии. В старинное время там можно было даже что-то украсть, если нечем было угостить. Была такая легенда: к феодалу на казнь привели крестьянина, и он его спросил: «Крестьянин, был ли день хуже в твоей жизни?». Тот сказал ему: «Да. Когда ко мне пришел друг, а мне нечем было его угостить».

В книжке нет истории о том, как в советские времена я поехал на конференцию в Тбилиси. Приехал поздно ночью, никто не встречал, пришлось идти в университет. Конечно, он был закрыт, но мне открыли студенты, не говоря ни слова, впустили. Повели в дежурку, где стоял продавленный диван, налили кружку кофе, сказали располагаться. Мне было холодно, ветхое одеяло не спасало, пружины дивана упирались в бок. Рано утром я вышел: студенты ходили по коридорам и не спали.

Оказалось, что они отдали мне все, что у них было, и если бы я это знал, не позволил бы сделать так. Но в таком случае я мог смертельно их оскорбить.

О китайцах и японцах

У китайцев есть множество положительных и отрицательных черт. На Дальнем Востоке в свое время были китайские колхозы, и русские не вступали с ними в соцсоревнование — шансов не было. У них немыслимые трудолюбие и упорство. При этом в войнах нет более жестоких народов, чем японцы и китайцы, хотя они буддисты, а буддизм — самая мирная религия на свете. Наверное, все пытки, которые они изобрели — это обратная сторона вероисповедания.

В японском языке нет таких ругательств, как у нас, самое жестокое — это «ты хуже панциря раздавленного насекомого». При этом японцы ставили военнопленных в круг и посередине взрывали химическую бомбу. Все уживается в одной нации.

Японец не может сказать «закройте, пожалуйста, окно». Он произнесет: «Не могли ли бы вы устроить так, чтобы окно оказалось закрыто?». Это бытовая фраза, они не просят сделать что-то напрямую. Страшно оскорбительно для японца, если ему сказали: «Открой окно».

О смешении культур

Я не вижу ничего плохого, если культуры перенимают друг у друга опыт. Здоровая культура обязательно должна брать, еще Маяковский написал: «Смотрите на жизнь без очков и шор, глазами жадными цапайте все то, что у вашей земли хорошо и что хорошо на Западе». Мы же все время заимствуем! Что такое французский язык в России? Пушкин план «Евгения Онегина» написал на французском, декабристы в Сибири страдали от того, что цензура не пропускала письма на французском, а как писать по-другому, они не знали. Разве что Петр I ломал Россию через колено, это был перебор.

О том, как думают иностранцы про Россию

Это все наш эгоцентризм — считать, будто о русских каждый европеец вспоминает.

Конечно, образ России за границей отвратительный. Но о нас иностранцы не думают, не очень мы им нужны! Мы же не в центре мира, у них есть свои проблемы и болячки, которые нужно решать.