Therr maitz

4 октября 2016 - 09:32
Маленькая война Therr Maitz

27 сентября Therr Maitz вернулись в Ярославль, чтобы отыграть душевную акустическую программу. Коллективу, каким мы его знаем, исполнилось пять лет: за это время он успел стать самым востребованным в 2014 году и лучшим по версии российского iTunes в 2015. «ЯрКуб» встретился с лидером Therr Maitz Антоном Беляевым, чтобы задать вопросы, пока оставшиеся за рамками многочисленных интервью.

Маленькая война Therr Maitz
С Антоном Беляевым мы сталкиваемся в темных коридорах ДК им. Добрынина и после недолгих колебаний отправляемся в отель, где он наконец-то выспался после бессонной недели работы над новым треком и видео My love is like. «Вот так: встретились, и сразу в отель», — смеется Антон. Уже в машине он успевает рассказать о том, почему поет на английском, а композиции начинаются с музыки, а не с текста.

Антон, несмотря на то, что эта практика не должна вызывать вопросов, все-таки поинтересуюсь: почему все тексты пишутся на английском?

— У нас нет никакого табу насчет русского языка, потому что я люблю его, мне нравится его гибкость. Есть талантливые люди, например Земфира или Лагутенко, которые нашли рецепт для трансцендентного выражения на русском языке мыслей и смыслов. У нас же пока не получилось создать такие тексты, которые правильно соотносились бы с музыкой, которую мы делаем. Странно было бы петь в нашем контексте «рябинка, березка, ты меня бросила». Это может превратиться в футболку с китайского рынка, а хочется, чтобы получалось органично. Когда это получится — споем на русском.

То есть, у английского есть свойство так особенно влиять на текст, чтобы он мелодично звучал и о чем-то рассказывал?

— В нем есть возможность передать не-конкретику, чтобы человек достроил мир по-своему. А в русском языке все очень понятно, и немногие обладают умением и талантом делать стихи со скрытыми в них смыслами. Я абсолютно не против того, чтобы петь на русском, но не могу ради расширения аудитории поступиться формой. Конечно, мы можем написать песни как у «Иванушек», в этом ничего плохого нет. Вот только это нужно любить и уметь делать хорошо. А я не умею.

Ты уже говорил, что не являешься поэтом. Как рождается концепция каждой новой песни?

— Я часто пишу фонетическую конструкцию, и какие-то слова из нее доживают до финального состояния. Да, я по природе своей не поэт, и не настолько хорошо знаю английский, чтобы поэтически выстраивать тексты. Я придумываю слоганы, припевы — почти все из них мои, а финальную конструкцию достраивает наша вокалистка Виктория Жук. То есть, Вика — носитель текста, я носитель смысла, это совместная работа. Надо понимать: песенные тексты — это не поэзия, они устроены по другим законам.


Маленькая война Therr MaitzМаленькая война Therr Maitz


А что рождается первым: музыка или слова?

— У меня музыка. Практически никакие стихи сами по себе не подходят для песен. Малая часть обширной лирики Есенина положена на музыку, потому что поэтический слог почти всегда неудобен для пения. А я очень внимательно отношусь к тому, как текст соотносится с аранжировкой.

На этом наш разговор прерывается, так как мы подъехали к месту назначения. Выбрав столик и шутливо потерроризировав официанта, Антон вновь готов отвечать на вопросы.

Расскажи, вы следите за трендами или идете по своему особенному пути? Этот вопрос основан на наблюдениях за последними альбомами групп, таких как Coldplay или 30 Second to Mars. Поклонники, привыкшие к определенному звучанию, остались в недоумении: как их любимые коллективы могли отступить от собственного стиля и податься в мейнстрим? А ведь это совершенно нормально с точки зрения следования новым веяниям.

— Мы все находимся в таком глобализированном обществе, и не сказать, что я не знаю об изменениях в современной музыке и не подвержен этому влиянию. Жесткой попытки попасть в течение у нас нет, мы этим никогда не грешили и не собираемся. Я понимаю, по каким причинам люди делают свою музыку современной этому дню, но, с моей точки зрения, это не так ценно, как делать ее немножко странной и своей. Так она дольше задерживается, пусть и не имеет мгновенного охвата и может быть не всегда понятной.

Что же до революции в музыке?

— Я не думаю, что это революция. Скорее, часть эволюции, потому что стало заметно (с нашим появлением в том числе, но и не только, так как это тенденция, а не заслуга одной группы): российская музыка, к счастью, обретает разные формы. У нас начал развиваться хип-хоп, а не только жанр гоп-хип-хопа, есть электронная музыка всех направлений. Раньше, условно 10 лет назад, было 95% общепризнанных поп-артистов и 5% гитарных групп типа «Сплин» и «ДДТ». Сейчас есть уже все, стилистические рамки расширяются. И мы часть этого движения, а не то чтобы флагом размахиваем в авангарде. Мы не задумываемся об этом, это не дело музыканта — заниматься политикой, даже если речь о музыке. Суждения лучше оставить вам, журналистам.

Вы периодически выступаете в филармониях. Это дань классическому образованию?

— В том числе, наверное. Просто там мы проводим акустические концерты, которые уместнее организовывать в сидячих залах. Для нас это хорошо, мы чувствуем разнообразие, ведь музыканты сильно устают от того, что они играют день за днем. Смена жанров и площадок позволяет чувствовать себя свежее.

Последний мини-альбом Tokyo Roof тоже акустический, очень лиричный. Где же драйв, где энергия?

— Периодически такое происходит. Я не устал от электроники в принципе, просто считаю, что иногда нужно создавать немного другое. Не все электронные музыканты могут похвастаться умением делать и так, и так, у нас же такая возможность есть — почему бы ее не использовать, и не показать себя людям с другой стороны?

Кажется, будто это такой расчетливый ход, чтобы, например, позвали играть на радио. Об этом как-то в интервью рассказывала Лусинэ Геворкян.

— Мы вообще не очень прагматики. Все это бизнес, безусловно, но наша музыка никогда не делалась с точки зрения того, как ее можно использовать. Она сперва появляется, а потом мы решаем, как ее эксплуатировать. Ради четкого попадания в нишу она не пишется.


Маленькая война Therr MaitzМаленькая война Therr Maitz


Беседа снова на паузе: Антону прислали обложку для сингла My love is like. Спрашиваю: «Это что, мясо?»«Мясо и листик салата. Целуются», — радостно подтверждает Антон. А затем предлагает посмотреть клип, который выйдет 7 октября. Видео из тех, что лучше один раз посмотреть, чем прочитать рассказ о нем (спойлер: в нем можно найти следы одного из показов Chanel, поп-арта и «Сайлент Хилла»). После финальных кадров на экране смартфона интервью продолжается.

Therr Maitz на своем веку повидала немало фестивалей, зарубежный Sziget (Будапешт) в их числе. Какие из них понравились, какие не понравились?

— Тех, что не понравились, нет, потому что могут не позвать снова (смеется). Самые заметные — это Усадьба Jazz, Bosco Fresh Fest, Park Live, Пикник Афиши. На Sziget нам, привыкшим быть в числе хэдлайнеров, пришлось выступать на небольшой площадке, причем во время выступления какого-то адского хэдлайнера. Мы были готовы к тому, что у сцены будет пусто, как и до нашего выступления, заранее сокрушались. В итоге за две песни набрали тысячи полторы слушателей, к концу было достаточно жарко. Отличный фестиваль, но больше мне понравилась испанская Primavera Sound.

Что ты почувствовал, когда сингл «365» вышел в лидеры iTunes, обогнав песни Coldplay, RHCP и Radiohead?

— Я подумал: «Господи, какой странный этот российский iTunes!».

Естественно, все это очень субъективно, просто в какой-то момент нас скачивали больше, чем песни этих групп. Это приятно, но не меняет расстановку сил в принципе. Мы не стали лучше RHCP или известнее Radiohead.

У тебя есть ответ на вопрос, почему нужно ехать в Москву, если хочется действительно прославиться, заявить о себе?

— Так устроена Россия. В Британии и Америке Лондон и Нью-Йорк — тоже скопление музыкантов, денег, и интереса к индустрии. В регионах не будет так, но я думаю, что со временем Интернет-подключение станет лучше, ситуация немножко выровняется. Однако столица останется прежней, вопросов никаких быть не может. Там быстро принимаются решения, многое значат деньги и их количество. Условно, в Ярославле или Магадане создать бизнес с оборотами как в Москве музыканту не представляется возможности. Не создав бизнес, не будешь производить продукт такого уровня, о котором тебе мечтается.


Маленькая война Therr MaitzМаленькая война Therr Maitz


Почему в качестве вашего мерча продаются наклейки «I hate Therr Maitz»?

— Это фестивальное наследство и память о 30 Second to Mars, которых мы разогревали на Maxidrom. Было понятно, что мы там никому не нужны. Напечатали такие наклейки, менеджеры раздавали их первым рядам фанатов. А позже они прижились.

Каково это — быть на разогреве?

— Западло.

С точки зрения того, что никто не слушает и ждет выступление, на которое купили билет? А как же возможность заявить о себе на такую аудиторию, что сам пока не соберешь?

— Естественно, ты можешь заявить о себе, и это работает, но не значит, что тебе в этот момент хорошо. Для музыканта тяжело выступать для людей, которые пришли не на тебя, это такая маленькая война. Ты вышел и будешь играть, никуда в ближайший час от тебя не деться, но для большинства это просто шум. Людей словно обманывают в этот момент. Способ пиара это хороший, но и страшный стресс. Я не знаю музыкантов, которые гордятся своим выступлением на разогреве. Хотя сейчас я часто встречаю фразу типа: «Я услышал вас впервые на концерте 30 Second to Mars», сработало.

В «Фейсбуке» у вас появляются анонсы благотворительных концертов. Вы делаете это из филантропических побуждений?

— У нас есть социальная программа: раз в месяц мы выступаем на благотворительном концерте. Нам сыпется огромное количество заявок от фондов, но мы не можем играть для них каждый день. То есть, судя по их активности, можем, но я установил порог на один концерт в месяц. Это средство привлечения внимания, ведь все более-менее нормальные люди по природе своей хотят помочь другим, кому условно повезло меньше. Что-то полезное сделать нелишне.

Однажды в разговоре солист группы Brazzaville Дэвид Браун сказал, что ему вообще все равно: купят люди его диск, песню, или где-то скачают бесплатно. А для тебя это важно?

— Он врет, музыкант не станет записывать свою музыку, если ему неважно, слушают ли ее люди.

Многие инди-музыканты кокетливо говорят, что им вообще наплевать, они делают искусство. В этом нет логики.

Вот ты пишешь статью, тебе все равно, прочтут ее или нет? Я ни в коем случае не обвиняю людей, которые настаивают на такой позиции, и понимаю, о чем они говорят. И ко мне на концерт приходили 10 человек, но было бы приятнее видеть аудиторию в 10 тысяч. Музыкант хочет наблюдать, как музыка доставляется к людям, во что это конвертируется — в аплодисменты, когда он выходит выносить мусор, или пополнение банковского счета

Кроме музыки ты чем-нибудь занимаешься? Может, озабочен глобальным потеплением, или как Анджелина Джоли хочешь ездить с миротворческими миссиями по свету?

Не-а (смеется). Я пока, может быть, не дорос до уровня, когда сам готов инициировать полезные дела, потому что пока моя жизнь заполнена созданием моего мирка. Я готов помогать людям, которые этим осознанно занимаются, но у меня нет необходимости заглаживать свою «кокаиновую вину», которой не существует. Я должен делать свою работу, а остальное придет со временем.

Интервью
наверх Сетевое издание Яркуб предупреждает о возможном размещении материалов, запрещённых к просмотру лицам, не достигшим 16 лет