Незнакомый Вяземский: о чем думает ведущий «Умниц и умников»? | 25.03.16

Юрия Вяземского знают все, кто хотя бы раз видел передачу «Умницы и умники»: три дорожки, умные вопросы и ведущий — практически бог для интеллектуальной молодежи, мечтающей о карьере дипломата. Ярославцам повезло лично поговорить с Юрием Павловичем на презентации его новой книги в магазине «Читай-город», причем формальное мероприятие превратилась в вечер воспоминаний и разговор о вечном и не очень. О книжках вспомнили только в самом конце — после умников, иностранных языков и судьбах Родины.

Незнакомый Вяземский: о чем думает ведущий «Умниц и умников»?

О детях нового поколения

— В рамках движения «Умницы и умники» я разговариваю с губернаторами регионов, убеждаю их помогать детям не для галочки, а потому что это талантливые ребята. Например, губернатор Ястребов говорил мне о том, что он хочет увидеть победителей ярославского финала игры в качестве жителей области и в будущем, чтобы они никуда не уезжали, обещал рабочие места. Это нужно запомнить и потом проверить.

Вопрос о детях задают часто, говорят, что сейчас стало все плохо. Может быть, хуже стал уровень подготовки, но люди, которые стремятся к знаниям, остаются прежними со времен Древнего Египта. Тех, кто учиться не хочет, хоть режь на мелкие кусочки — лучше не станет.

О воспитании

— Стремление к знаниям у ребенка обусловлено его личным интересом. Нужно делать так, чтобы он любил родителей, хотел быть на них похожим и видел, как они занимаются тем, что желают ему. Сейчас, конечно, родители зарабатывают деньги, не находят времени на чтение, но при этом хотят читающих детей. Зачем нужны книжки, если стать успешным и получать деньги можно без них? Я вот насмотрелся на своих родителей, которые много работали, и сам не умею отдыхать. Моя жена по этой причине считает, что я вырос уродом.

Зато молодежь стала честнее: они врут не так, как нас учили в детстве. Те же правила поведения в школе — сплошное вранье. Помню, как дочь указала мне на плакат с Лениным: «Папочка, это самый дорогой и любимый человек!», а я ей на это ответил: «Самый дорогой и любимый человек — это мама, а уже потом этот дядька». На меня весь автобус посмотрел как на пьяного, сумасшедшего или скандалиста.

О политике

— Я монархист по своим убеждениям, потому что живу в монархическом государстве. В Конституции, которую не изнасиловал только Путин, прописаны какие-то ветви власти, какие-то выборы, где у нас пока участвует одна партия, остальное — так, подтанцовка… А вот президент — это серьезно. Путина я уважаю, потому что живу в монархическом государстве, но к себе на передачу не позову, по крайней мере, пока не уйдет в отставку — мне хочется, чтобы он занимался другими делами.

О музыке

— Родители отправили меня профессионально заниматься скрипкой в школу при консерватории, где я познакомился с одним симпатичным молодым человеком. Мы с ним также фехтовали на шпагах — тогда никто не знал, что это будущий Д’Артаньян, который покорит кинозрителей целой страны и не только. Заниматься музыкой приходилось по-черному, хотя уже через несколько лет я не мог делать это положенные четыре часа в день, затем не сдал экзамен по сольфеджио. После восьмого класса начался невроз — организм протестовал против скрипки, и я принял решение уйти из музыкальной школы.

О шведском языке

— Я изучал английский, поскольку моя мама была прекрасным преподавателем английского языка. Позже захотел выучить испанский и попросил ее найти для меня учителя. Она нашла «замечательного педагога, ты когда-то играл ей на скрипке в поезде, сходи к ней… правда, она преподает шведский». Юмор я оценил, но на первое занятие пошел. Меня встретила женщина, которая спросила басом: «Юра, ты любишь кофе?» «Люблю», — ответил я и подумал, что это неплохое начало урока. «Юра, а ты куришь?», — снова спросила она и после утвердительного ответа предложила закурить. «Ты знаешь, мне только что прислали из Швеции новую книжку про человечка, у которого спереди есть кнопка, а сзади пропеллер. Давай сразу начнем заниматься?» — так я до сих пор могу цитировать Карлсона в оригинале. Тетка оказалась настолько занятная, что переключила меня на Швецию, я даже писал диплом по этой стране и кандидатскую по Скандинавии.

О первом браке

— На втором курсе МГИМО мне надоело ездить из одного конца города в другой, где жила моя одноклассница, и я пришел к папе со словами: «Папа, я хочу жениться!». На что он ответил: «Юрка, понимаешь, как говорил мне отчим, «жениться может и петух!». Больше он ничего не сказал. Я пошел к маме с теми же словами, услышал следующее: «Вот на этой, которую ты приводил? Только через мой труп!». И на следующее утро, когда открывался ЗАГС, мы с той самой Иркой подали заявление, потому что со стороны мамы было опрометчивым так говорить мне.

О методике изучения языков

— Языком надо заниматься: читать книжки, осваивать лексику, попросту учить, это главное. Но лучше — когда есть возможность выехать туда, где на данном языке говорят. В МГИМО я учил французский, мне повезло оказаться в Париже в то время: я возвращался домой через Пляс Пигаль — злачное место, где у домов толерантности стоят толерантные девушки. Одна из них спросила меня: «Времечко у тебя есть?». Я показал ей на циферблат часов, ответил: «Я очень спешу». Потом выяснилось, что на самом деле она хотела уточнить, который час, поэтому странно смотрела мне вслед. Последнее, что нужно иметь при изучении языков — это способности. Важно обезьянничать, то есть вести себя как носители, иначе не зазвучать на нужном языке.
За русского никто из англоговорящих меня не принимает. Американец говорит, что у меня замечательный английский акцент, британец — что у меня прекрасный американский акцент. Если спросить обоих, то переглядываются и убеждают в отличном канадском произношении. Наверное, втроем с канадцем они отправили бы меня в Австралию.

Об Америке

— Когда-то я обожал американцев, потому что они живут в стране с большим потенциалом. Но я разлюбил Америку за ее грехи. Вот у меня есть три романа об истории Древнего Рима: там жили люди, уверенные в праве на существование только их нации, называющие прочих варварами, намеренные отправить легионы в попытке объяснить свое превосходство этим варварам… Вот в Америке попахивает Римом, а это всегда плохо заканчивается.

О России

— Наша жизнь в дерьме, и живем мы так тысячу лет. Дерьмо — это полезная вещь, которой удобряют поля, в этой среде растут самые прекрасные цветы — лотосы. Мы привыкли жить в России, у нас феерическое терпение. Другие вымрут, потому что боятся смерти, а тот, кто боится смерти — плохой воин. Русский народ смерти не боится, это видно даже по нашим туристам: им запрещают выезжать за границу, а они все равно летят — ведь путевки уже взяли.

О книжках

— Я уже начал писать книгу об истории России. Написал 117 страниц, должен закончить первый том в этом году. Пишется легко, когда диктуют. Я не Пушкин, у которого диктовка была замечательная, а прозаик, у меня большие пласты для работы. Обычно сравниваю себя с шахтером, которому дали лопату и приказали копать. В принципе, за шесть лет работы по 8 часов в день — уух, какую яму можно сделать! Если не пишется, я говорю себе: «Работай, гад!». Когда совсем зверею, начинается диктовка —видимо, высшим силам становится меня жалко.

Я собирал материалы три года. Лучший способ написать книгу — для начала прочитать все, что уже существует. В идеале еще и объездить все места, где происходили описываемые события. Пока я работаю с 9 веком, в Ярославле мало интересного, есть только Сарское Городище, которое появилось еще до 7 века — никто не знает, как. Там живет Алексей Каретников, который все раскопал, а теперь периодически «воюет» с губернатором, защищая раскопанное.

О деньгах

— Самое доходное — это программа, на книжках много не заработаешь. Издатели хотят, чтобы они продавались, но продаются не все, а проданные плохо допечатывают из-за отсутствия денег — парадокс. Электронные книги, наверное, есть, но с них в России не получить 27%. Когда у нас начнут оплачиваться электронные книги, я решу, что появилась другая нация.

Закрыть